Показались бассейны. Вода колыхалась цветными бликами, узорчатое дно переливалось, и все вокруг качалось в ритме танца. Фар обвел взглядом: колышущееся море голов. Он ожидал легко найти Имоджен, но она оказалась в своей естественной среде обитания — СИЯНИИ, и у многих девушек волосы фосфоресцировали такими же яркими красками — оранжевой, голубой, розовой, зеленой. Картина напоминала мельтешение ярких цветовых пятен во взбесившемся калейдоскопе. К тому же танцовщицы украсили свои запястья и шеи светящимися браслетами и кольцами.
Чувствуя себя убийственно тусклым, Фар отдал инициативу Прие. Вместе они обогнули толпу; музыка гремела так громко, что едва не выбивала слезы из глаз. Сначала Фар увидел Элиот. От Версаля с его зеркалами и пастелями их отделяла бездна пространства и времени, ночь сияла неоном, и над толпой бушевала электронная гроза, но она оставалась все той же Марией-Антуанеттой — девушкой в центре вечеринки, тем стержнем, вокруг которого все и кружилось. Она поймала его взгляд, и он заново ощутил горечь старого поражения, словно под ногами раскрылась червоточинка и он соскользнул по ней прямо в свой прежний позор… ощутил запах роз, смешанный с легким ароматом бергамота… услышал ее шепот… Я сразу опознаю чужого, когда его вижу…
Элиот остановилась. Замерла посреди колышущейся массы тел, как будто обладала независимым центром тяжести. На этот раз она не подмигивала, но лишь пристально смотрела на него, и Фар почувствовал, как тяжелеют, будто наливаются свинцом, ноги. Все его страхи вернулись, завладевая им.
Тебе здесь не место.
— Фарвей! Вот и ты! — В поле зрения высветилась Имоджен — зеленые волосы, обе руки унизаны светящимися браслетами. Ей приходилось кричать в ухо Фару, чтобы он услышал. — Ты все солнце пропустил! И много всякой всячины. У вас с Прией всё в порядке?
— Лучше не бывает! — прокричал Фар в ответ. — Где Грэм?
— Изображает обои! — Рука Имоджен взметнулась, сверкнув желтым, розовым и голубым, в сторону кабинок. — Мы одну арендовали… Он стережет бутылку!
— Бутылку? — Это объясняло исходящий от кузины запах, хотя и вызывало ряд других вопросов. — Ты арендовала кабинку?
— Я? Нет. Это Элиот! Она слишком уж развлеклась и выиграла кучу денег в блек-джек.
— Элиот играла на деньги? — О, шазм! Сколько раз она меняла будущее на часах Фара? Ему следовало хорошенько подумать, прежде чем надолго упускать эту девушку из вида.
Внезапно ему почудилось нечто зловещее в этой вечеринке, между телами людей и сиянием огней появились темные разрывы. Фар посмотрел через одно плечо, через другое, будто ожидая, что из толпы вот-вот вынырнут агенты Корпуса со станнерами и ордерами в руках. Но увидел только девушку, беспокоившую его, как колючка в боку. Она снова танцевала — самозабвенно закрыв глаза, озаряя толпу величием манер французского королевского дома.
Действительно, здесь было слишком людно.
— Ты какой-то скучный! — Имоджен сняла с шеи светящийся обруч и водрузила его на кудри Фара. — Вот. Теперь ты похож на во… вол… шебника.
— На кого? Имоджен, ты сколько выпила?
Она подняла вверх большой палец и указательный.
— Совсем немного, для храбрости!
— Ты никогда не боялась танцев, — заметил Фар.
— Нет. — Она надулась, почти обидевшись. — Не для того, чтобы танцевать. Для… другого. Чтобы разговаривать.
— Про во…волшебников?
Появилась Прия. Она уже добыла где-то два светящихся браслета.
— Диджей Рори знает свое дело! Сочетание ритмов мягкое, как масло! Ты слышал то последнее затухание?
Фар не слышал, тем не менее выставил вверх большие пальцы обеих рук.
— Пойду посмотрю, как там Грэм!
Девушки расступились, и Фар начал пробираться к кабинкам. Грэма он нашел в секторе под навесом; тот наблюдал за морем танцующих огней.
— Привет, Фар.
— Вижу, добро охраняешь? — Фар кивнул на ведерко со льдом, из которого торчала бутылка с чем-то прозрачным и наверняка крепким. Когда он достал ее, на стекле остался иней. «Бельведер». Он узнал марку — такой груз как-то доставлял один из кораблей Лакса. Спиртное высшего качества. На рынке Центрального такая бутылка стоила две тысячи кредитов. Треть содержимого уже выпили. Не так много, как он ожидал. И все же Имоджен порхает, как птичка.
Инженер пожал плечами:
— Я решил — лучше окопаться здесь. Меньше вероятности, что тебя затопчут шпильками.
— Меня больше беспокоит Корпус с его шокерами. — Фар обвел взглядом кабинку. Раскиданные диванные подушки, вентиляторы, поднос, полный закусок… Определенно, Элиот не экономила в расходах. — И все это куплено на выигрыш?
— Девочка умеет считать карты, — ответил Грэм. — Она делала правильные ставки, сразу по нескольку. Я ей говорил, что тебе не понравится.
— Уверен, ее это только раззадорило. — Фар взял с подноса два стакана и разлил водку. — По крайней мере, пока никто не явился нас арестовывать.
— Ее действия не могут вызвать серьезных возмущений. — Грэм помрачнел. — Хотя есть одно странное обстоятельство…
— Какое?
— Она спрашивала о времени нашей высадки на «Титаник». Когда Элиот только появилась, я решил, что причиной аберрации стала она. А теперь не уверен. События явно связаны, но возможность того, что она попала сюда в результате пертурбации, не исключает того, что пертурбация стала результатом ее прибытия.
Протянув стакан инженеру, Фар и сам выпил. Такая холодная и обжигающая.
— У меня от твоих слов голова пошла кругом.
— Не только у тебя, уж поверь. — Грэм сделал приличный глоток, закашлялся и поставил стакан. — Но пока все это только домыслы.
— А как же иначе? — Фар налил еще по одной. — Девушка отсутствует в цифровом пространстве. Я начинаю думать, не является ли она плодом моего воображения.
— Массовая галлюцинация? В высшей степени маловероятно.
— Я пошутил, Грэм.
— Ах, вот как. Не думал, что ты настроен шутить.
— Не настроен. — Фар повернулся и посмотрел на толпу. От быстрых движений танцующих цвета смазывались, сливаясь друг с другом. И все равно он заметил Элиот, легкую и светящуюся. Ее белый комбинезон выделялся в круговерти красок. Она здесь чужая. Ты здесь чужой. Гнев и страх разом колыхнулись в груди и затихли.
Фар понимал, что силы оставляют его. Это следовало прекратить.
Но как?
Он осушил стакан.
— Что будешь делать дальше? — спросил Грэм.
Из скопления гуляк материализовалась Прия, и Фар вздохнул с облегчением. Когда он видел ее, остальная толпа как бы кристаллизовалась и замирала в неподвижности. Прия позвала его сначала улыбкой, а потом взмахом руки.
— Танцевать, наверное. — Он поставил стакан на поднос рядом с недопитым бокалом инженера. — Ты уже достаточно выпил, чтобы присоединиться к этому безумию? Имоджен считает, что ты тут под обои маскируешься.
— Правда? — На лице Грэма проступило обиженно-решительное выражение. Поднявшись, он надвинул шляпу
