Когда Талавайн закончил свой рассказ, они еще долго сидели молча и глядели на огонь. Молчание было приятным, наполненным пониманием. Такая тишина, которая оставляет всем пространство для размышления.
— У тебя была более насыщенная жизнь, чем у меня, — наконец произнес отец. — Хоть я и не люблю крылатых тиранов, я приду к одному из небесных змеев и передам ему копию карты Ровайна и твое сообщение по поводу предстоящего собрания девантаров и бессмертных.
— Спасибо.
— Но у меня тоже есть к тебе просьба. Хорошенько подумай, почему ты уходишь!
— Это дело чести, — ответил, насторожившись, Талавайн. Вечер получился хорошим. Неужели отец все же испортит все в самый последний момент?
— Честь! — насмешливо произнес тот. — Честь — это просто вуаль, скрывающая темные чувства. Не пойми меня превратно, мальчик, я уважаю твое мужество, мне кажется, что в нем есть все. Кроме понимания.
Талавайн вздохнул и поднялся. Как можно было надеяться, что отец изменился? Пожалуй, ему действительно не хватает понимания!
— Уже поздно, я пойду отдыхать.
Солайн схватил его за руку, пытаясь удержать.
— Останься. Я… Прошу, прости меня, ты же знаешь мой резкий характер. Но сегодня все не должно закончиться вот так. Мне просто хотелось, чтобы ты осознавал свои истинные чувства, когда отправишься на свой последний бой в мир детей человеческих. Это сделает тебя сильнее.
— А вам что-то известно о моих чувствах, отец?
— Поверь мне, мальчик, у меня было очень много времени для того, чтобы поразмыслить о ложном чувстве чести и пожалеть о многих вещах, которые я совершил в жизни. Честь — понятие еще более неуловимое, чем любовь. Каждый понимает под ним что-то свое. Честь женщины может быть разрушена одной-единственной ночью любви. Но о мужчине я никогда ничего подобного не слышал. В худшем случае несколько страдает его доброе имя, если он пускается в любовную авантюру. Но если мужчина уклонится от сражения, с его честью будет покончено. А если это будет женщина — даже воительница — ее поймут. И как часто, когда сражаются будто бы за честь, на самом деле прикрывают ей темные чувства? Раненую гордость, желание отомстить или что-то еще… Тот, кто стоит за что-то благородное, не должен прикрываться честью, он должен назвать причину по имени.
В первый миг Талавайн разозлился и хотел уже уйти, но тут же осознал, что это было бы бегством. На этот раз он не станет убегать от ответа, которого потребовал отец, и от резких манер Солайна.
Он сидел и думал. Почему так трудно ответить? Действительно ли он делает это для бессмертного Аарона? Он будет лучшим правителем, если рядом с ним будет Шайя. Или он хочет таким образом отомстить, перечеркнув планы Ишты?
— Думаю, я делаю это потому, что жизнь Шайи не должна угаснуть, а я — единственный, кто может это предотвратить.
Отец кивнул.
— Но куда идти принцессе, если ты спасешь ее? Она никогда не сможет вернуться к бессмертному, потому что, если ее узнают, ей конец, и этот король Аарон тоже окажется в непростой ситуации. Ты хорошо все обдумал? Захочет ли она иметь жизнь, которую ты ей подаришь?
— Да, — конечно, он прекрасно осознавал все эти трудности. Много ночей лежал без сна и размышлял об этом. И способ решения этой дилеммы был лишь один.
Он рассказал о нем отцу.
Солайн потрясенно глядел на него. Никогда прежде не видел Талавайн слез в глазах отца. Старый эльф притянул его к себе, обнял и не хотел отпускать.
— Ты гораздо лучше меня, сын мой. Я горжусь тобой и в то же время прихожу в отчаяние от того, что ты собираешься сделать.
Последний бой
Золотой описал крутую дугу, пролетел над самыми волнами бушующего моря в сторону большой бухты, черные утесы которой возвышались перед ним, похожие на каменных стражей. Пена обрызгивала расправленные крылья и скатывалась с его покрытого чешуей тела. Его трепали сильные порывы ветра, словно пытаясь увести прочь от цели — входа в пещеру, зиявшего в скале чуть выше линии прибоя. В последний момент он сложил крылья и, вытянув когти, приземлился на мокрый базальт. Слегка заскользил и наконец остановился.
Скалы дрожали под бушующими ударами волн, налетавших на отвесные утесы. Это был самый сильный шторм этой зимы. День, который будет помниться еще долго. Благодаря множеству причин…
Золотой заполз еще глубже в пещеру, вниз к тому просторному гроту, в котором он так часто собирался со своими братьями по гнезду. Заняв свою нишу и обведя взглядом собравшихся, он заметил, что пришел последним. Здесь был даже Дыхание Ночи, который так часто пропускал собрания.
— У тебя наверняка были причины так настойчиво созывать нас, — начал разговор Приносящий Весну. Он был вежлив и прагматичен, как обычно. Золотой видел, что не все его братья столь терпеливы. Некоторые из них весьма неохотно покидали свои убежища зимой. Конечно, они могли оградить себя от зимней непогоды. Одного слова силы было достаточно, чтобы прогнать холод. Но от укоренившегося глубоко в душе желания прятаться зимой под скалами не помогали никакие чары.
— Мастер Голубого чертога, Талавайн, сумел избежать преследования девантаров и передать нам важное послание, прежде чем вернуться на Дайю, где он продолжает выполнять свою миссию, — хотя Золотой понятия не имел, зачем Талавайн вернулся на Дайю, он не сумел прочесть этого в сумбурных мыслях Солайна, но признание в том, что он понятия не имеет, что там делает эльф, будет выглядеть плохо. Нужно представить его героем. — Во время праздника Жертвы, весной, в городе Зелинунт королевства Валесия состоится встреча всех бессмертных и девантаров. Уникальное событие в истории детей человеческих. И возможность, подобной которой не будет. Мы можем уничтожить их всех и начать эпоху вечного мира!
— Или же эпоху братоубийственных войн, — заговорил Изумрудно-зеленый. — Мы не имеем права уничтожать девантаров и их бессмертных. Любой силе в трех мирах нужна сила, которую ей можно противопоставить. Иначе равновесия не будет. Если исчезнут девантары, настанет день, когда мы вцепимся в глотки друг другу. Мы хищники. Нам нужен враг, иначе мы растерзаем друг друга.
— Это что еще за странная философия? — возмутился Пламенный. Он настолько пылал гневом, что Золотой отчетливо чувствовал, как потеплело в пещере совета. Несмотря на то что
