— Может быть, просто покончим с этим? — удрученно поинтересовался штурман. — К чему эта игра?
— За каждый вопрос, на который ты не дашь мне ответа, я отрежу от тебя небольшой кусочек. Так что как мы сделаем это — зависит от тебя. И чтобы ты понял, что я не шучу, я дам тебе попробовать, — и, прежде чем Эврилох осознал, что происходит, Коля схватил его правую руку и прижал ее к стене за кроватью.
— Мне кажется, мизинцы довольно бесполезны. Если отрезать палец на ноге, бегать неудобно будет. Но мизинец… зачем он нужен?
— Дела шли очень хорошо, — выдавил Эврилох. — Леон мертв. Нам принадлежат все крупные бордели города, и мы сумели убедить Шелковую перейти к нам.
Коля вставил лезвие кинжала между мизинцем и безымянным пальцем сжатого кулака штурмана.
— Шелковую? Думаю, это какая-то девушка. Что в ней такого особенного?
— Прошу, мне очень жаль. Я никогда больше не восстану против тебя. Я…
Коля надавил на клинок и отрезал мизинец. Он упал на постель рядом с тяжело дышащим штурманом.
— Мы ведь оба не верим в эти клятвы верности. Так что избавь меня от этого. Мне просто нужны ответы на вопросы. Я ведь ясно выразился, верно?
Эврилох кивнул. Он боролся с болью. В глазах стояла паника. То, что он не стал кричать и умолять о пощаде, Коле понравилось.
— От какой другой части тела ты готов отказаться, штурман? Конечно, мы можем продолжить и с носом или ухом.
Губы Эврилоха дрожали, но он изо всех сил пытался сохранить самообладание. По решеточке тонких морщинок на его лице катились капельки пота.
Коля выпустил руку штурмана и мягко провел клинком по его щеке.
— Я мог бы взять и глаз.
— Другой мизинец, — выдавил штурман через стиснутые губы.
Друсниец усмехнулся. Нужно будет хорошо подумать, где использовать Эврилоха в дальнейшем. Штурман теперь будет ненавидеть его всю оставшуюся жизнь. Но он умен и тверд. С такими людьми можно строить королевство. Вместо того, чтобы получить еще одну рану, он собрался и сделал выбор.
— Оторви кусок от простыни и перебинтуй руку. А то ты мне тут все кровью зальешь.
Эврилох повиновался. Сделав крепкую повязку для руки, он затянул ее зубами.
Коля наблюдал за тем, как грязная ткань пропитывается кровью.
— А теперь расскажи мне о Шелковой.
Запинаясь, штурман заговорил. Он все еще пытался побороть боль.
— Никто не знает, откуда она, но она одна принесла нам за последние месяцы больше денег, чем все остальные девушки из наших лучших домов, вместе взятые. Она сама пришла ко мне и попросила взять под покровительство. Она не хотела охраны, не хотела попасть в один из наших домов. Ей просто нужно было, чтобы остальные сутенеры города знали, что она находится под нашей защитой. И за это она платит целое состояние.
— Откуда берется все это золото? Что в ней такого особенного? Неужели она так прекрасна?
Эврилох огорченно развел руками, и кровь из-под пропитавшейся повязки потекла по руке.
— Есть в наших домах и красивее. Но в ней есть что-то такое, что трудно описать. Когда она улыбается, сердце заходится. Взгляды ее пронзают душу до самого дна. Увидишь ее — и сразу хочешь. Хочешь быть в ее обществе. Хочешь ее внимания. Я слышал, что она говорит на семи языках. Живет в большом доме, расположенном в одном из самых удобных мест. У нее дюжины слуг, несколько паланкинов. И слава о ней достигает даже дворцов нашего родного мира. О ней мечтают самые богатые купцы. Говорят, сатрапы проходили над пропастью между мирами только ради того, чтобы провести с ней одну-единственную ночь. Она общается по меньшей мере с двумя из семи наместников, а также со священнослужителями высокого ранга. Говорят, она образованна и будто бы может как свободно рассуждать о философии, так и развлекать мужчину в постели самыми удивительными играми.
Коля рассмеялся.
— Завтра я посмотрю на этого чудо-жука.
Штурман покачал головой.
— Так не пойдет. Нужно просить о встрече с ней. Все дело в ее клиентах. Богатые и могущественные люди не хотят видеть таких людей, как мы.
— Ты хочешь сказать, что она дает аудиенции? — Друсниец расхохотался еще громче. — Только не мне. Она работает на меня, и я увижу ее завтра. Я сделаю ей подарок, от которого она наверняка не откажется. А теперь убирайся. Пришли мне девушку с Шелковой реки. Ее мне будет достаточно на сегодня, прежде чем завтра я овладею Шелковой, — смеясь, он покачал головой. — Шлюха, которая философствует. Хочу посмотреть на это. Через час я жду тебя за этой дверью с десятком ребят, что сражались на равнине Куш. И все вы явитесь в наших старых доспехах лейб-гвардейцев бессмертного Аарона. Нам предстоит нанести визит.
Затонувший лес
Этот новый мир казался Нодону жутковатым. Они оставили позади прибрежный кустарник и теперь снова шли через джунгли. Однако с тех пор, как Нандалее вступила в контакт с этими странными духами, все изменилось. Им больше не требовались клинки для того, чтобы прорубать себе дорогу сквозь густой подлесок. Продвигаться вперед стало легче, но эльф осознавал, что таким образом каждый их шаг направляет кто-то другой.
Нандалее уверила их, что в лесу для них опасности нет, если они будут использовать низшие заклинания. Поэтому одно-единственное слово силы принесло мгновенное облегчение: оно изгнало эту изнуряющую жару и создало приятный кокон прохладного воздуха, из-за которого их избегали москиты и другие мучители. И только с длинными пиявками, которые цеплялись к ним, не могли, похоже, справиться ни магия, ни трава.
Мастер меча оглянулся на небольшую колонну, которую вел. Нандалее временами менялась местами с ним и Гонвалоном. Они были самыми опытными путешественниками по непролазным местам. Сейчас Нандалее шла в двух шагах за его спиной. Взгляд ее казался устремленным вдаль, несмотря на то что в этом теплом тумане, укутавшем джунгли, было видно не дальше чем на десять шагов. В левой руке она держала лук. Тетива была натянута, несмотря на влажную жару. Погодные условия плюс постоянная нагрузка на тетиву приводят к тому, что она растягивается. Для такого поведения могла быть только одна причина: здесь существовала опасность, о которой Нандалее ничего им
