— Так точно, полководец!
— Сражения выигрывают, потому что все выполняют приказы, парень. Надеюсь, ты не забудешь об этом в пылу сражения.
— Уверен, что не забуду, полководец!
— Тогда отправляйся на пост! — Ашот отвернулся. Он хотел проверить еще некоторые хижины. В последний раз… Просто чтобы убить время и не стоять, тупо таращась по сторонам. Он знал, что все хорошо подготовлено.
— Полководец?
— Да? — Он еще раз обернулся к мальчику, недовольный, что тот отвлек его.
— А правда, что вы родом из деревни Бельбек?
— Да… — Ашот недоверчиво поглядел на парня. — Но все остальное, что рассказывают, — ложь. Я никогда не пас коз и не был бедным арендатором.
Парень покраснел.
— Конечно нет… — пролепетал он и бросился прочь.
Что-то с этим парнем было не так. Ашот задумчиво проводил его взглядом, пока тот не скрылся в лабиринте узких улочек между загонами для скота. Мальчик был невысок и приземист, с открытым лицом, на котором часто появлялась улыбка. Что ж, просто глуповатый крестьянский сын, из тех, которые сотнями приходили в Нангог, чтобы умереть. И отличал его только меч. Интересно, откуда он у него? Добыча? Не может быть. Парни, оставшиеся здесь, в Мире, все без исключения были юными рекрутами. Еще не сражались ни в одном бою.
Ашот решил больше не думать о парне. Лучше не знакомиться с ними. Тогда и оплакивать никого не придется. И воин твердым шагом направился к следующей хижине. Ее стены и крыша были сделаны из плетеных циновок, что нисколько не удивляло: в этой местности высокая ножевая трава была единственным, что имелось в достатке. В дверном проеме висела потрепанная ткань, бывшая когда-то лазурного цвета. Ашот пригнулся и вошел в дом. Вонь от дегтя, витавшая над всей деревней, чувствовалась здесь особенно сильно. Повсюду на стенах виднелись большие пятна вязкой черной пасты. Молодой воин, обрызгивающий плетеные стены маслом для ламп, испуганно обернулся, когда вошел Ашот.
— Полководец?
— Спокойно. Я просто делаю последний обход. Демоны уже близко. Ты знаешь, что должен делать?
— Так точно. После третьего звука рога я поджигаю хижину и стараюсь как можно быстрее убраться отсюда.
Ашот кивнул:
— Отлично! — Он взглянул на маленькую лампу, стоявшую у бочонка с каменным маслом. Пламя на фитиле было ровным. Вокруг бочонка лежали обмазанные дегтем дрова, под ними были сложены хворост и солома. — Смотри только, чтобы масло не брызнуло тебе на одежду.
— Я осторожен, господин. Не беспокойтесь, — широко улыбнулся ему парень. У него было узкое лицо с кривым носом, насчет которого ему наверняка довелось наслушаться немало шуток. — Мы покажем этим демонам, правда?
— Они долго будут помнить этот день, — согласился Ашот. — Итак, по третьему сигналу рога. А потом руки в ноги и бегом.
— Так точно, полководец.
— Увидимся снаружи, парень. Думаю, ты обгонишь меня, старика.
Вместо ответа тот снова широко улыбнулся. Эти парни приводили Ашота в восхищение своим мужеством и безусловным доверием к командиру. Что ж, долго так продолжаться не будет… Пригнувшись, чтобы не зацепить ткань, он снова вышел на площадь, почти полностью заполненную оградами.
Степной скот блеял еще громче обычного. Животные чувствовали, что в воздухе что-то витает. Некое напряжение. Приближающаяся беда.
Ашот глубоко вздохнул. Он ошибся. Запах дегтя ощущался повсюду. Хоть бы кони-демоны не заметили, к чему все идет.
Прозвучал сигнал рога. Первый. Значит, враги появились на холмах под Мирой. Внезапно во рту у него пересохло. Разволновавшись, он пошел к воину, стоявшему чуть подальше, рядом с самой большой травяной хижиной. Он держал в руках большой кривой медный рог, по которому постоянно барабанил пальцами.
— Надеюсь, у тебя хорошее дыхание, парень.
— Конечно, полководец! Я мог бы с легкостью сдуть одну из этих проклятых хижин, если бы только захотел.
Ашот почувствовал облегчение, отметив, что у этого хотя бы первая щетина появилась на грязном лице. Ему было легче посылать на смерть мужчин, чем мальчишек.
— Да окрылят боги твои ноги. А теперь скажи мне, как быстрее всего попасть отсюда к палисаду?
Конечно, Ашот знал дорогу. Он провел в городишке целых семь недель, готовясь к этому дню, но говорить всегда лучше, чем молча стоять рядом.
Трубач указал на ближайший переулок:
— Вон туда, полководец. Запомните мою спину и держитесь за ней, тогда добежите, — дерзко ухмыльнувшись, сказал воин.
— Думаешь, что пробежишь быстрее, чем я? — усмехнулся в ответ Ашот. — Готов поставить амфору красного вина с Эгильских островов против бурдюка кислого пойла, что я доберусь до палисада раньше тебя.
— Это вы просто так говорите, чтобы я остался стоять и помогал вам, когда запахнет жареным.
Ашот рассмеялся.
— Проклятье, что ж я за полководец такой, если меня так просто раскусить! — И он поднял правую руку. — По рукам?
Воин хлопнул по раскрытой ладони. Его рукопожатие было уверенным и сильным.
— Мне будет очень приятно опустошить ваши запасы вина, полководец.
Злые волки
— Ну, Парменион, что думаешь?
Секандер смотрел с вершины холма на маленькое укрепленное поселение. Справа и слева от него становилось все больше и больше воинов, которые выстраивались на длинной гряде холма.
— Следовало ожидать, что рано или поздно дети человеческие начнут это делать. — Он указал на восток, где группа беглецов скрылась в холмах на другой стороне поселения. — Вот только кажется, что они не очень-то верят в свои защитные сооружения.
Пока они беседовали, в деревне прозвучал сигнал рога и ворота закрыли прямо у них на глазах.
— Как думаешь, какова толщина доски в воротах?
Парменион провел рукой по седой бороде.
— У меня уже не орлиное зрение. Но вряд ли больше дюйма. Они нас не остановят. Тут скорее может помешать палисад. Но что-то мне здесь не нравится. На улицах никого, на палисаде тоже. Даже хода по нему нет. Никто не сможет встать на вал, чтобы выпустить в нас стрелы или копья. С этого вала они не смогут защитить свое поселение. Тебе это не кажется странным?
— Возможно, это скорее забор от злых волков, — широко усмехнулся Секандер. — Конечно, толку от этого мало, если у злых волков есть тяжелые секиры и тараны.
Старый оружейник покачал головой и повторил:
— Не нравится мне все это…
— А почему?
При всем желании князь не видел ничего подозрительного. Рядом с южными воротами стояло несколько брошенных возов сена. Люди не показывались. Огромное стадо у водопоя все больше и больше нервничало. Блеяние разносилось до самых холмов.
Парменион вздохнул:
— Нет, я не могу сказать, что меня беспокоит. Просто такое чувство…
— А у меня такое чувство, что эти ворота выдержат всего несколько мгновений, так что мы выгоним оттуда последнего барана не позднее чем через час. Большинство жителей сбежало. Неужели мы рискнем показаться смешными, испугавшись брошенной деревни?
Оружейник раздраженно фыркнул.
— Давай еще немного понаблюдаем за поселением. Что нам стоит чуть-чуть подождать? Дай мне немного времени, и я выясню, что не так
