Яна пожала плечами, не понимая глупого, на ее взгляд, упорства этого человека, а потом спросила:
– Почему вы решили, что ваша дочь непременно исчезла? Возможно, она захотела посетить кого-то из родственников.
– Кого? – Дмитрий Германович вновь зло усмехнулся. – У нас нет никого в этом городе.
– Ну так в другой уехала, – гадалка развела руками.
– К кому? – тем же тоном произнес гость. – У нас с ней никого на всем белом свете. Дед ее, правда, мой отец, жив. Обитает где-то, кажется, в Ветлуге. Но я не поддерживаю с ним отношений. Я еще мальчишкой был, когда он бросил нас с матерью, сбежав с девкой моложе себя на десять лет на другой конец страны. Он всю жизнь скрывался от алиментов. Я по своим каналам его разыскал, узнал все о нем. Так, ради любопытства…
– Но у вашей жены, матери девочки…
– Матери девочки нет в живых с момента ее рождения, – прервал Яну Незнамов. – Я один ее воспитываю. Родственники по этой линии только дальние. Галюся их не знает и никогда не интересовалась ими.
– Галюся это кто? – виновато переспросила гадалка.
– Галюся? Дочка моя. Я так ее с детства называл. Галька она, Галина. В честь жены назвал. Но как увидел ее маленькую, красную всю, сморщенную, так язык не повернулся ее именем мертвой уже красавицы назвать. Какая ж ты Галина, говорю, Галю-уся!
Лицо Незнамова просветлело, но у любого другого при этих словах и слеза, наверное, навернулась бы. Но это же бывший КГБшник, раньше ему сентиментальности не полагались по роду деятельности, а теперь он, вероятно, разучился чувства свои показывать.
– Да… – вздохнув, произнес мужчина, – жена умерла в роддоме. По причине чужой оплошности. У нас же халатность на каждом шагу! Доктора там, конечно, как и везде, мастера новые истории болезни состряпывать. Написали ей все с чистого листа. Мол, угроза жизни была с самого начала. Но не того напоролись! Я их всех наизнанку вывернул и до истины добрался. Наказали виновницу. Но человека-то не вернешь уже.
– Сочувствую, – сказала Яна. – А к друзьям Галюси вы обращались?
– Я не особенно-то в курсе ее личной жизни, – опустив глаза, сказал Незнамов. – Признаюсь, между нами никогда не было близких отношений. Я слишком занят. У меня просто не находилось времени вникать в то, чем живет Галюся и чем интересуется. Но, по-моему, близких друзей у нее не было. Так, приятели. Одно могу сказать точно – без моего ведома она никогда не покидала дома надолго, а о визите к кому-то на ночь вообще речи быть не могло!
– Вы исключаете то, что причиной ее исчезновения могли быть друзья? – спросила Яна.
– Да, это исключено! С детства я приучил ее не водить дружбы с людьми сомнительной репутации. Необходимыми условиями приятельских отношений были хорошая семья, достойное поведение, манеры, обеспеченность, в конце концов.
Милославская удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Она решила расспросить Незнамова подробнее о его личной жизни, о сфере деятельности, чтобы определить для себя направление поисков. Дмитрий Германович отрицал, что причину исчезновения Галюси надо искать в ее окружении, значит следовало заняться им самим. Напрямую заявив об этом Незнамову, она вопросительно посмотрела на него.
– Сколько я вам должен заплатить? – ответил клиент вопросом на вопрос и достал из маленькой кожаной барсетки пухлый потертый кошелек.
В раздумье постукав по столу кончиками пальцев, Милославская без обиняков назвала ему круглую сумму. Не медля ни минуты, Незнамов смочил слюной свой указательный и вскоре перед Яной появилась пачка зеленых.
– А теперь вот что, – сердито произнес Дмитрий Германович, – хочу на корню пресечь подобные вопросы. Это не ваше дело. Ваше дело – гадать и найти мою дочь как можно быстрее. Именно за это я вам плачу. А любители покопаться в чужом белье называются частными детективами. Как видите, я обошел их своим вниманием.
Яна была оскорблена такой резкостью и первый эмоциональный порыв призывал ее отодвинуть деньги, лежащие на столике. Незнамов все еще крутил в руках свой кошелек. Милославская невольно сравнила его со своим, изрядно похудевшим после поездки на юг. Она отдыхала, как говорится на полную катушку, ни в чем себе не отказывала, и теперь, само собой разумеется, не мешало бы восполнить затраты.
«Да возымеет верх над всем остальным мудрость!» – мысленно сказала она самой себе, а чтобы остыть, в уме сосчитала до десяти и только потом посмотрела на Незнамова.
– Ну что ж, тогда всего доброго, – сказала она ему. – Я должна хорошо выспаться, чтобы полной сил взяться за ваше дело.
– Вы что же заставите меня сейчас уйти с пустыми руками? Ничего мне не скажете? Не попытаетесь начать распутывать этот узел? – изумленно протянул ее клиент.
– Утро вечера мудренее, – сказала ему Милославская и встала с кресла, давая понять, что и Незнамову пора честь знать.
Он тяжело поднялся с места, явно недовольный таким исходом разговора, поправил галстук и засеменил к двери, преследуемый взглядом начавшей уже дремать Джеммы.
На улице его ждал автомобиль, который Милославская сразу не заметила, потому что он был покрыт тенью от освещаемых фонарем огромных ветвей дуба, росшего с неизвестных времен около Яниного дома. Гадалка поселилась здесь не так давно. Дом тогда не представлял из себя ничего особенного и, судя по всему, был значительно старше новой хозяйки, однако по сравнению с дубом и он казался младенцем.
Теперь Милославская, наверное, и не смогла бы объяснить, почему она выбрала для жилья именно это место. Не сказать, чтобы она на момент поиска жилья располагала внушительными средствами, но купить что-либо поприличнее было в ее силах. Старая скрипучая калитка на ржавой пружине, огромная металлическая щеколда – от всего этого веяло старыми добрыми временами, когда Яна была совсем еще девчонкой. Может быть, это и повлияло на ее выбор… К этому времени, здесь, конечно, многое изменилось.
Проводив гостя, Яна выпила чашку кофе, выкурила пару сигарет и улеглась наконец в постель. Ее не мучили раздумья о пропавшей незнамовской дочери, о нем самом, об их взаимоотношениях. Она просто отодвинула все это в сторону, решив дожить этот день спокойно, а с утра уже взяться за дело. Воображение все еще рисовало ей недавнюю картину морского прибоя; Яна, казалось, отчетливо слышала крики чаек, чувствовала дуновение теплого южного ветра, и первые предвестники сна уносили ее куда-то далеко-далеко от земной реальности.
ГЛАВА 2
Человеческий глаз, в зрачок которого направлялись из неизвестности два энергетических луча, а вокруг всего этого – темнота… Перед Милославской лежала карта «Взгляд сквозь оболочку». Именно ею гадалка решила воспользоваться, потому что «Взгляд сквозь оболочку» помогал определить настроение человека и его стремления.
На самом деле, это для дальнейшего продвижения было очень важно. Каковы стремления того, кто, вероятно, похитил девушку, каков его настрой?
Милославская, как она это обычно делала, положила на карту свою ладонь и замерла в ожидании, сосредоточив все мысли на только на одном. Где-то в дальнем углу комнаты мерно тикали часы, приводя и ее внутреннее состояние к гармонии. Джемма лежала на коврике у порога тихо, стараясь не мешать хозяйке ни малейшим движением. Казалось, она даже смущалась своего невольного сопения.
С улицы то и дело доносились детские крики. Кто-то свалил в конце улицы огромную кучу песка, дав местной ребятне возможность вдоволь позабавиться. Сначала это отвлекало гадалку, но потом, убаюкиваемая тишиной своего дома, она перестала их замечать, и знакомое тепло наконец стало растекаться по ее телу.
Потом ею овладело состояние, похожее на сон. Что-то происходило вокруг помимо нее, где-то вдалеке, и у нее не было желания присмотреться, прислушаться к этому. Яна медленно проваливалась в огромный котлован; она плавно опускалась в него, приближаясь от реальности к чему-то другому, готовому открыться
