Услышав, что отодвигается засов, незнакомец неловко кашлянул. Яна заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос и распахнула калитку. Парень смотрел на нее в упор, крест-накрест сложив на животе руки и слегка нахмурив на редкость густые брови, темно-русые, кое-где с рыжиной. Его большие светло- серые глаза с примесью какой-то болотной зелени не таили в себе никакого зла и агрессии и только поза выдавала некоторую претензию, которую тот определенно имел к Милославской и еще пару минут назад заявлял в форме непрекращающегося стука, не пряча ее в тайниках души.
Яна более пристально осмотрела молодого человека и окончательно пришла к выводу, что никогда прежде не встречалась с ним.
– Яна э-э-э-э….? – протянул тот, очевидно, забыв фамилию или отчество гадалки.
– Угу, – интонацией выражая недовольство, вызванное столь продолжительным грохотом щеколды, протянула Милославская, – Она самая. Яна Борисовна Милославская.
– Я Стас Никитин.
Гадалка продолжала смотреть на своего гостя с лицом, полным недоумения.
Молодой человек понял, что представился недостаточно полно и продолжил:
– Я жених Галины Незнамовой.
Если бы гадалке было куда упасть, она непременно бы села. Распластаться в районе старой полуразрушенной собачьей будки ей никак не хотелось, поэтому на уровне подсознания она приняла решение удержаться на ногах. Чего-чего, а такого она никак не предполагала услышать.
Не в силах что-либо сказать, Милославская молча ртом ловила воздух. Если бы это было возможно озвучить то вышло бы «А-э-а-о-у…» и не более.
– Я пришел с вами поговорить, – с какой-то глупой оправдательной интонацией протянул Стас.
– Простите, – прошипела гадалка, – я не ослышалась? Ж-ж-жених…?
– Ну да, – горделиво буркнул Стас, снова сдвинув брови.
Пытаясь переварить услышанное, Яна стояла на своем прежнем месте, слегка облокотившись на калитку. Джемма с любопытством посматривала на незнакомца.
– Хотел бы поговорить, – испытывая некоторую неловкость, но все же не без настойчивости повторил Никитин.
– Да-да, – скороговоркой ответила Милославская и пошире открыла калитку, пропуская гостя вперед.
Тот шагнул во двор и, очутившись внутри, осмотрел его, надо сказать, довольно критически. «Голубая кровь!» – заметила про себя гадалка, нисколько не обидевшись.
Впустив гостя в дом, она проводила его в свой кабинет и, извинившись, удалилась, решив, что халат – не вполне подходящий наряд для такого приема.
Джемма уселась в дверном проеме и ревностно наблюдала за гостем, рыкнув для устрашения.
Никитин, оставшись наедине с самим собой, стал с интересом м изучать интерьер Яниного кабинета. Им он был более доволен, нежели двором, до полного благоустройства которого у Милославской никак не доходили руки.
Здесь все было необычно, нестандартно, а потому и было что разглядывать. Комфортная обстановка комнат, к которой Стас привык с самого детства и которая окружала его и дома, и в гостях у друзей и близких, тем не менее была настолько штамповой, похожей на множество других, что, оказавшись тут, он был не на шутку удивлен. Ведь, покупая всякие дорогие прибамбасы и мебель, никто из его окружения все же не смог превзойти в уюте и изысканности обстановки какую-то там гадалку, которая с первого взгляда не произвела на самого Стаса абсолютно никакого впечатления.
Никитин повертел в руках статуэтку египетский кошки, не оставлявшую равнодушным никого из гостей Милославской, потрогал на ощупь ковер с катренами Нострадамуса и пришел к выводу, что у гадалки все устроено «неслабо».
– Кофе? – облачаясь в спортивный костюм, который не надо было гладить, крикнула Яна из своей комнаты.
– Можно. Только я суррогат не пью, – деловито ответил Стас.
– Я вам его и не предлагаю, – произнесла гадалка, показавшись в дверях кабинета. – С сахаром? Без?
– С сахаром и со сливками, – подняв вверх указательный палец протянул гость, довольный такой обходительностью.
Милославская подумала про себя, что от скромности Никитин вряд ли умрет, но вслух ничего не сказала и отправилась на кухню, не зная точно, есть ли среди ее запасов сливки, которые она никогда не добавляла в кофе и держала исключительно для гостей.
Через несколько минут она вкатила в кабинет небольшой столик, на котором дымились две чашки кофе, одна с черным, другая – с забеленным сливками.
Пока гадалка корпела над приготовлением напитка, она удивлялась тому, что Незнамов и словом не обмолвился ни о каком женихе своей дочери. «Чего тут скрывать? – думала Милославская. – Галя уже вполне взрослая. Да и судя по всему отношения у них вполне четко обозначенные. Он говорит о ней как муж…»
В следующую минуту она удивилась тому, что так называемый жених только теперь заявил о себе, несмотря на то, что поиски Галюси продолжаются уже не первый день. «Может быть, их отношения замешаны и не на любви вовсе? – думалось ей. – Тогда, конечно, гори оно огнем… Хотя… Нет Галюси – нет и выгодной партии… Странно все это!»
В одно из мгновений гадалкой вообще овладел испуг, и она подумала, что к ней явился тип уж слишком подозрительный. Ее успокоило вначале то, что Джемма рядом, а потом то, что Стас имел все шансы расправиться с ней уже в течение пятнадцати минут и, если б хотел это сделать, не сидел бы и не ждал кофе.
В конце концов напиток был готов, и Яна остановилась на том, что при беседе все выяснится само собой.
Она подкатила столик к Никитину, и сама уселась по правую сторону от него. Не дожидаясь приглашения, гость сразу потянулся к чашке, постукивая пальцами другой руки по поверхности столика.
– Итак, – начала гадалка. – Итак, вы…, – она замялась, не зная, как продолжить.
– Жених пропавшей, – прихлебнув из чашки, вставил Стас. – Я пришел узнать, как идут дела.
– Чьи дела? – неожиданно для самой себя спросила Милославская.
– Ну, расследование, – последнее слово Никитин употребил явно против собственного желания.
– Так, стоп, стоп, стоп! – воскликнула Яна, подняв вверх правую ладонь. – Давайте вначале разберемся с женихом.
– С каким женихом? – Стас поперхнулся, поставил чашку на столик и оглянулся.
– Ну с вами, – пояснила гадалка, вытирая салфеткой расплескавшийся кофе.
– А-а-а, – протянул гость, – а я-то уж думал, – Никитин ослабил узел галстука.
– Что вы думали? – прищурившись, тихо спросила Милославская.
– Думал, какой-нибудь еще жених объявился, – без ложных отговорок ответил парень.
– В моем понятии жених, – задумчиво протянула Яна, – это тот, кто с девушкой помолвлен, практически женат на ней, ну, свадьба там назначена… Как же в такой ситуации другой может появиться?
– Ну, не знаю, вы так как-то сказали просто.
Гадалке все больше начинало казаться, что насчет жениха ее гость лукавит. Не было в его глазах той живой искорки, какая бывает обычно у тех, кто готовится к браку и у тех, кто взаимно влюблен. Ведь они особенные становятся какие-то, светятся все, в толпе их замечаешь… А этот свалился как снег на голову и, хотя Милославская лично не знала Галюсю, Никитин казался ей слишком чужим для незнамовской дочки.
– А почему мысль справиться о расследовании посетила вас только теперь? Вчера, например, вам было на это наплевать? – напрямую спросила гадалка.
– Да что вы?! – воскликнул вдруг гость, полный возмущения.
– А что же тогда? – не отступала Яна.
– Я в городе не был и обо всем узнал по телефону от Дмитрия Германовича. В тот самый день, когда Галюся исчезла. Рвануть, конечно, хотел сразу в аэропорт. Но Незнамов запретил.
