- Что-то не так? – заметил мой взгляд доктор.
- А вы… умеете? – спросил я, кивнув на автомат у его кресла. Доктор Иван был худощав, с длинными тонкими пальцами пианиста и двигался он неторопливо, где-то даже немного… вычурно, что ли. Мне было легко представить его у операционного стола со скальпелем, а вот с оружием не получалось.
- Друг мой, - посмотрел на меня доктор и задумался. Взгляд его будто далеко-далеко улетел, а потом он будто наваждение сморгнул и опять на меня посмотрел, - в далеком девяносто пятом году я служил санинструктором в мотострелковом взводе. И стрелял я там гораздо больше, чем занимался лечением. Хотя и лекарского опыта за тот год у меня случилось невероятно много.
- Извините, - смущенно сказал я. Совершенно не зная, что и сказать, даже пожалел, что спросил. Хорошо дверь распахнулась и Савичев залетел вместе с потоком холодного воздуха.
- Да ладно, нормально все, не за что извиняться. Кстати, лейтенант в моем взводе был такой же бешеный, как и этот молодой человек, - кивнул доктор на Савичева.
- Что? – не расслышал тот, подходя.
- Нет-нет-нет, ничего, - поднялся доктор и обратился к Роме: - Молодой человек, не сочтите за труд, загляните ко мне еще как сумеете.
- Все, парни, помчали, – погнал нас на улицу Савичев.
- Саш, нам горючки в Патруля зальют?
- У вас там полбака есть хотя бы? – обернулся на ходу Савичев.
- Полбака есть.
- Бензин, соляра?
- Солярка.
- Ну и хватит вам. Все равно машину на берегу оставите, мало ли ее тиснет кто. Еще и шланг дадим, чтобы остатки из бака слить, и канистру пустую.
- Ну да, все продумано. Оу-оу, теперь ты в армии на… - тихо напел Стас.
- Вчера в добровольных помощниках полиции, сегодня в армии, - тоже тихо сказал я, усаживаясь в Патрол, - Удивительные нити судьбы!
По указаниям Савичева проехали по территории части и, переехав футбольное поле, подкатили к гаражам. Тут уже стояло несколько человек - все дымили, судя по огонькам сигарет в ночи. Стоило нам выйти из машины, шагнул вперед кряжистый мужик, присмотрелся и протянул руку.
- Полковник Царев, - представился он, протягивая мне руку.
- Здрасте, - растерялся я от его командного и громкого голоса, но руку пожал, - Старцев, Александр.
- Стас, Ермаков, - бодро произнес Стас, - а это Роман, вы про него слышали, наверное.
- Слышал, слышал. Ты старший? – кивнул полковник Стасу, - пойдем ласточку смотреть.
Мы с Ромой переглянулись и тоже подошли к гаражу, стараясь все же держаться поодаль от толпы военных. Между тем из окрашенных в густой зеленый цвет ворот несколько бойцов уже выкатили специальный прицеп, на котором стояла большая лодка резиновая, которую почему-то все катером в разговоре называли. Стас шарил во всей этой кухне - судя по разговору и поэтому инструктаж быстро закончился. Обошлись без долгих прощаний, только лейтенант быстро обнял нас всех троих поочередно, ни пуха пожелав.
Нам отрядили двух провожатых на серых жигулях шестерке. Один из сопровождающих, пожилой военный, представившийся прапорщиком Петренко, сел к нам на заднее сиденье.
Вслед за шестеркой, где за рулем был молодой боец, мы выехали за ворота с лодкой на прицепе. Я за рулем, Рома сел на переднее пассажирское. На заднем сиденье при свете салонной лампочки прапорщик объяснял Стасу, куда нам надо, показывая в лист с ксерокопией карты, что-то там помечая. Потом военный закурил, и я еле сдерживался, чтобы не выразить свое недовольство по этому поводу.
Дым обычных сигарет меня не особо напрягал, иногда даже приятно было вдохнуть, вспомнить о тех десяти годах пристрастия к вредной привычке. Но вот то, что курил прапор… самосад ядреный, который мазутом поливали и в ацетоне вымачивали. Или в ракетном топливе. Я все же не сдержался, закашлялся - и тут же засаднили порезы на лице.
- Тарищ прапорщик, давайте остановимся для перекура? – обернулся я, посмотрев на того с недовольной гримасой. Прапорщик покрутил ручку, открыв окно, выкинул самокрутку и шепнул что-то Стасу.
Все равно раздражение не прошло, потому что заболело все опять. Еще и табаком ядреным весь салон провонял, запах и не думал уходить. Так я и рулил, злой на весь мир, как вдруг на жигулях впереди фары погасли, и машина притормозила у обочины.
- Что случилось? – впереди на дороге никого не наблюдалось и, остановившись, посмотрел я на Петренко. Из шестерки между тем вышел молодой боец и подошел к задней двери.
- Семен Андреевич, куда едем? – спросил боец, когда прапорщик окно приспустил.
- В машину лезь! – резко сказал Стас, двигаясь на сиденье: - Нечего на улице по темноте стоять. Боец пожал плечами, но залез. На заднем сиденье стало тесно – Стас в сбруе, да и прапор немаленький, только действительно лучше так. Темнота за последние пару дней нас научила себя боятся.
- Какие варианты? – обернулся я назад, когда все уселись.
- Смотрите, - показал Петренко на листе формата А4, на котором карта была косо откопирована, - мы здесь. Вот прямо перед нами поворот, его плохо видно сейчас. Если туда поехать, мы в заброшенную деревню на берегу реки упираемся. Тут по лесу до нее пара километров. Или прямо едем, там мост будет. Но там поле слева и справа, машину сложно спрятать будет. С другой стороны, в деревню тоже кто наведаться может.
- Алекс? – посмотрел на меня Стас.
- Если следов нет по проселку, тогда в деревню поехали, - пожал плечами я и глянул на прапорщика, - сюда одна дорога?
- Есть еще одна, но там сложно проехать и дальше гораздо от трассы, чем здесь. Это с другой стороны заезжать, с другой дороги, - ответил Петренко.
- Ну что? - обернулся Стас к прапорщику, - Мы в деревню поехали, а вы возвращайтесь.
- У меня приказ проследить, чтоб вы в плаванье отправились. Если Царь узнает, что не выполнил, голову снимет, - покачал головой Петренко.
- Поехали тогда, - пожал плечами Стас, не став спорить, - Алекс, давай я за руль сяду.
В
