Пространственно-временная теория сознания
В свое время я предложил теорию, которую назвал пространственно-временной теорией сознания. Она проверяема, воспроизводима, опровергаема и поддается количественной оценке. Она не только определяет самосознание, но и позволяет нам количественно оценить его по специальной шкале.
Теория начинается с идеи о том, что животные, растения и даже машины могут обладать сознанием. Я утверждаю, что сознание есть процесс создания модели самого себя при помощи множества обратных связей — к примеру, в пространстве, в обществе или во времени — для выполнения некоторой цели. Чтобы измерить уровень сознания, нам нужно просто подсчитать число и типы петель обратной связи, необходимых субъектам для создания модели себя.
Минимальный уровень сознания, в этом смысле, можно обнаружить у термостата или, скажем, фотоэлемента, который при помощи одной-единственной цепи обратной связи создает модель себя в категориях температуры или освещенности. У цветка может оказаться, скажем, десять единиц сознания, поскольку для построения модели себя он использует десять цепей обратной связи — измеряет воду, температуру, направление силы тяжести, солнечного света и т. п. Согласно моей теории, все петли обратной связи можно сгруппировать и поставить в соответствие определенному уровню сознания. Термостаты и цветы при этом попадают на нулевой уровень.
Сознание первого уровня — это сознание рептилий, плодовых мушек и комаров, которые формируют модели себя в категориях пространства. Например, пресмыкающееся использует множество петель обратной связи для определения координат добычи и местонахождения потенциальных половых партнеров, потенциальных соперников и самого себя.
Второй уровень относится к общественным животным. Обратные связи у них относятся к другим особям стаи или племени и формируют модели сложной социальной иерархии в пределах группы, выражаемой через эмоции и жесты.
Эти уровни приблизительно отражают этапы эволюции мозга млекопитающих. Самая древняя часть нашего мозга находится в самой задней его части, в ней обрабатываются равновесие, территориальность и инстинкты. При расширении мозга вперед сформировалась лимбическая система — обезьяний мозг эмоций, расположенный в центре нашего мозга. Это направление развития — от задней части мозга к передней — отражено также во взрослении мозга ребенка.
Но где в этой схеме находится человеческое сознание? Что отличает нас от растений и животных?
Я рассуждаю так: человек отличается от животных, потому что чувствует и понимает время. Помимо пространственного и социального, у нас есть еще темпоральное сознание. В ходе эволюции последней из всех частей мозга у нас сформировалась префронтальная кора, которая располагается сразу позади лба. Она занята непрерывным моделированием будущего. Может показаться, что и животные умеют планировать, — к примеру, время, когда нужно впадать в спячку, — но подобные варианты поведения им в основном диктует инстинкт. Невозможно объяснить вашей собаке или кошке, что такое завтра, поскольку все животные существуют только в настоящем. Человек же постоянно готовится к будущему, даже к тому, что лежит за пределами его собственной жизни. Мы планируем и мечтаем — мы не можем без этого. Наш мозг — планирующая машина.
Метод магнитно-резонансной томографии (МРТ) показывает, что, готовясь к выполнению какого-то задания, мы пересматриваем и задействуем воспоминания о предыдущих случаях его выполнения, что делает наши планы более реалистичными. Согласно одной теории, у животных нет сложной системы запоминания, потому что они полагаются на инстинкт и потому не нуждаются в способности предвидеть будущее. Иными словами, главной целью обладания памятью, вполне возможно, является задача проецирования ее в будущее.
В рамках этой теории мы можем теперь определить осознание себя как способность помещать себя в модель будущего, соответствующую нашей цели.
Применив эту теорию к машинам, мы видим, что в настоящее время даже лучшие наши машины находятся на самой нижней ступеньке первого уровня сознания, основанной на способности определять свое положение в пространстве. Большинство из них, как и те, что были построены для конкурса DARPA Robotics Challenge, едва-едва могут передвигаться по пустой комнате. Существуют роботы, способные в какой-то степени моделировать будущее, такие как компьютер DeepMind компании Google, но лишь в чрезвычайно узком заданном направлении. Если попросить DeepMind сделать что-нибудь еще, помимо игры в го, он попросту замирает в бездействии.
Насколько долгий путь предстоит нам еще проделать и какие именно шаги нужно предпринять, чтобы получить на выходе осознавшую себя машину[34], подобную Skynet из «Терминатора»?
Создаем сознающие себя машины?
Чтобы построить сознающие себя машины, нам придется задать им цель. Надо заметить, что цели не возникают в роботах волшебным образом из ничего, людям нужно программировать их и задавать машинам извне. Это условие — мощный барьер, предохраняющий нас от восстания машин. Возьмите хотя бы написанную в 1921 г. пьесу Карела Чапека «R.U.R.», где впервые вводится в оборот слово robot. В пьесе описывается восстание роботов против людей; роботы восстали, потому что видели, как люди дурно обращаются с другими роботами. Чтобы подобное произошло, машинам потребуется предварительное программирование очень высокого уровня. Роботы не ощущают ни эмпатии, ни страдания, ни желания захватить власть над миром, если их об этом заранее не проинструктировать.
Но предположим чисто теоретически, что некто задает нашему роботу цель — уничтожить человечество. После этого компьютер должен построить реалистичные модели будущего и поместить себя в эти планы. Здесь-то и кроется принципиальная проблема. Чтобы иметь возможность рассматривать возможные сценарии и их результаты и оценивать, насколько они реалистичны, робот должен понимать миллионы правил здравого смысла — простые законы физики, биологии и человеческого поведения, которые мы с вами считаем само собой разумеющимися. Более того, он должен разбираться в причинности и предвидеть последствия определенных действий. Человек осваивает эти законы на протяжении десятилетий личного опыта. Одна из причин того, что детство у человека длится так долго, состоит в том, что ребенок должен впитать огромное количество довольно тонкой информации о человеческом обществе и природном мире. Однако роботы не участвуют в огромном большинстве ситуаций общения и взаимодействия, в которых рождается личный опыт.
Мне нравится приводить в пример опытного грабителя банков, который способен эффективно спланировать новое ограбление и перехитрить полицию, поскольку обладает багажом воспоминаний о прежних ограблениях и может представить себе последствия любого принимаемого им решения. Компьютеру же, чтобы проделать что-нибудь несложное, хотя бы пронести оружие в банк, придется проанализировать сложную последовательность тысяч второстепенных событий, каждое из которых при программировании потребует не один миллион строк компьютерного кода. Компьютер не может сам по себе разобраться в причинах и следствиях, в него не
