— Вашу мать, — пробормотал Соколовский и, вернувшись на тротуар, пошел не спеша в сторону своего дома.
Подумать было о чем. Игнатьев поправляется, и кое-кому это не доставит радости, кое у кого будут большие проблемы, потому что он боец. И пока Игнатьев жив, он будет драться за свое насмерть. Для него нет границ и условностей. Хорошо все, что плохо твоему врагу. И то, что он считает своим, он заберет, чего бы это ему ни стоило. И это Игнатьев уже доказал.
Возле подъезда своего дома Соколовский замедлил шаг. Прямо перед дверью красовался его мотоцикл с подарочной ленточкой на руле. С лавки у подъезда поднялась Катя.
— Ого. Не ожидал тебя тут увидеть, — пытаясь как-то связать одновременное появление дочери Игнатьева и своего мотоцикла.
— Жаль, что ты меня не ожидал, — ежась от прохлады, грустно ответила девушка.
— Спасибо за мотоцикл, — пощупав рукой ленточку, сказал Игорь. — Тяжело было?
— В смысле?
— А разве… Ладно, проехали, — Игорь откатил мотоцикл от двери и распахнул ее. — Хотела посмотреть, как я живу? Добро пожаловать в мой замок. Сегодня я на седьмом этаже северной башни.
Первое, что бросилось Кате в глаза, это стена, увешанная газетными вырезками, листами каких-то протоколов, справок, заключения о закрытии уголовных дел. Биржевые графики чередовались статьями о Фишере и покушении на Игнатьева. И центре этого «панно» вырезка из делового журнала, посвященная приходу нового игрока на бизнес-арену. Соколовский наблюдал за лицом девушки. Как грустное выражение сменялось интересом, а потом ее черты исказила ненависть.
— Ты нашел что-нибудь на Фишера? — спросила она, не поворачивая головы.
— Нет, но найду, — пообещал Игорь. Потом помолчал и добавил: — И со мной по-прежнему опасно.
— Мне кажется, что со мной тоже, — ответила Катя и подошла к Соколовскому вплотную. — Я поняла тебя давно. Жаль, только вчера простила.
Взяв решительно лицо Игоря в свои ладони, она прижалась своими мягкими теплыми губами к его губам.
В ангаре было пусто и тихо. Только что уехали представители фирмы, сменившей вывеску «ООО АВТОВОЗ» над воротами. Какие-то сволочи ночью забросали предыдущую вывеску пакетами с краской. Хотя почему какие-то? Александр Иванович Антонов прекрасно знал, кто стоит за этим.
— Мы все еще можем договориться, — явно сдерживаясь, твердил он в телефонную трубку, медленно идя между маршрутками, загнанными в ангар на ремонт или профилактику. — Да какая разница, что официально решили… Главное, чтобы решили мы с тобой!
Басовитый голос Антонова отдавался эхом под крышей ангара. Наклонив упрямо голову, хозяин «АВТОВОЗА» пытался держать ситуацию крепко в руках. Вражда на рынке еще никому пользы не приносила.
— Ну, если где перегнули мои пацаны, ну скажи ты по-человечески — я с ними разберусь…
Погруженный в проблему, Антонов не видел, как в ангар скользнула фигура человека. Невысокий, коренастый мужчина с «балаклавой», опущенной на лицо, мягко шел вдоль стены, прячась за маршрутками. Неслышно наклонившись, он поднял с пола лом.
— Давай встречаться и говорить, назначь время и место, — продолжал настаивать Антонов, остановившись перед микроавтобусом, поднятым на домкратах.
Договорить предприниматель не успел. С металлическим лязгом лом вошел под ручку домкрата. Антонов успел обернуться на звук и увидеть, как машина соскочила с домкратов и покатилась на него. Отскочить мужчине была уже некуда, потому что за его спиной была стена.
Заехав на свое парковочное место возле отделения полиции, Соколовский обратил внимание на стоявшую рядом серебристо-серую «Тойоту». Машину припарковали идеально между белыми линиями, хоть с сантиметром проверяй. Обычно сотрудники второпях бросают машины как попало. Да и сама иномарка, несмотря на свой возраст, а модель была пяти- или семилетней давности, тоже выглядела идеально. Почти как новенькая. Видимо, очень аккуратный хозяин, подумал Соколовский, слезая с мотоцикла. Патологически.
Сняв шлем, Соколовский увидел подходившего к нему Аверьянова с трагическим лицом.
— Игорь, выручай, — чуть ли не со стоном попросил Жека. — Нужна помощь!
— Странно слышать это от человека, тесть которого входит в десятку Форбс, — засмеялся Соколовский.
— Он то входит, то выходит, и дело вообще не в этом! — отмахнулся Жека. — Тут дело в другом. Нина! Приезжает двоюродный брат Нины…
— А, помню-помню, — Соколовский посмотрел на Жеку с большим сожалением. — Говнюк-Олежка приезжает!
Аверьянов испуганно посмотрел на Игоря и обреченно добавил:
— Нинель хочет, чтобы мы подружились.
— Ну, это просто, уверяю тебя, — Соколовский похлопал коллегу по плечу. — Ты, главное, не спорь с ним.
— В смысле? — не понял Жека. — О чем не спорить?
— А, ни о чем. По всем вопросам существует только два мнения — его и неверное. А это чья? — Соколовский кивнул на иномарку, припаркованную рядом.
— Не знаю. Когда я приехал, она уже стояла здесь.
Рабочий день в отделении полиции начинался шумно. Кого-то уже с самого утра склоняло начальство, кто-то нес папки с документами, завернув руки за спину, провели в дежурную часть задержанного. Соколовский с Аверьяновым подошли к двери своего кабинета, обсуждая родственников Нинель, которых Соколовский давно и очень хорошо знал. Но распахнув дверь и войдя в кабинет, оба замерли на месте и замолчали. За столом Дани сидел мужчина лет сорока в идеальном костюме и по-хозяйски раскладывал свои вещи, которые доставал из портфеля. Папку, карандаши, еще какую-то канцелярскую мелочь он раскладывал на столе в идеальном порядке. Все, что ему было не нужно или мешало, он бросал в картонную коробку, стоявшую на полу.
— Слушайте, — первым спросил Жека, — а вы кто?
— Капитан полиции Валерий Симоненко, — старательно выговаривая каждое слово, ответил мужчина.
— Этот стол занят, — вежливо вмешался Соколовский.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Родионова. Уставившись на незнакомца, она вдруг переменилась в лице и, не отреагировав на произнесенное Симоненко «доброе утро», тут же вышла, грохнув дверью.
— Это что сейчас было? — Аверьянов посмотрел на Игоря.
Соколовский не ответил. Подойдя к столу, он остановился
