— Готово, — ответил Иван, поставив кувалду у стены. — Так, подравнял проем, чтобы легче пройти было. Кто знает, может, назад надо будем быстрее возвращаться, а проход низкий.
Соколовский взял со стола большой светодиодный фонарь, включил его и посветил в проем. Отдав его Кате, он взял второй, зажег и первым вошел в пробитый в стене проем.
Родионова лежала на кровати. Несколько минут назад она почувствовала, что перед глазами у нее все поплыло. Надо встать и обратиться к врачу, подумала она. Ах да, тут же есть у изголовья кнопка вызова персонала. Нужно просто дотянуться и нажать. Вика думала об этом, но никак не могла заставить себя протянуть руку. Какая-то вялость и апатия навалились на нее. Усилием воли женщина все же заставила себя сесть на кровати. И тут же увидела Фишера, стоявшего перед ней.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Все… хорошо… — еле разлепила Вика губы.
— Голова не кружится? — снова спросил Фишер.
— Почему вы… спрашиваете? — Вика попыталась встать, но у нее не хватило сил. Она вцепилась пальцами в спинку кровати. — Что… со мной?
— Не волнуйтесь. После операции с вами все будет хорошо.
Вика пыталась держать сознание под контролем. «Я в силе, — заставляла она себя думать. — Это просто головокружение. Не надо делать резких движений. Все плавно и не торопясь. Вызвать врача, позвонить Игорю…» Повернув голову к тумбочке, она не увидела своего телефона. Лицо Фишера оказалось совсем близко. Его губы шевелились, он что-то говорил.
— После операции с вами все будет хорошо, — донеслось до Вики издалека. — После всей этой вашей операции.
Глава 14
Игнатьев думал о чем угодно, но только не об этом. Когда его поздно вечером вывезли из СИЗО без объяснения целей поездки, он начал подумывать и о смерти. Фишер вполне мог провернуть и такой финт. Например, с имитацией побега, нападения на конвой. Мало ли.
Сидя в кресле в своей квартире, Игнатьев смотрел, как ему крепят на щиколотке электронный браслет. Офицер из ФСИН заполнял акт, сверяя номер браслета, еще какие-то параметры. Попутно он объяснял Игнатьеву правила.
— До суда вам запрещено покидать пределы вашего дома. Если выйдете за разрешенный радиус, то мы сразу получим сигнал и отправим группу быстрого реагирования.
— А будет не скучно, — хмыкнул Соколовский.
Офицер посмотрел на него, но не стал комментировать, а продолжил рассказывать Игнатьеву про устройство.
— В браслете установлен тепловой датчик. Если вы попытаетесь снять его с ноги, мы тут же об этом узнаем. В сауну и бассейн можно. В футбол играть нельзя. Удары по мячу будут восприняты системой за попытку снять браслет.
— А если битой? — спросил Игнатьев с самым серьезным видом.
— Какой битой? — не понял сотрудник ФСИН.
— Обычной, — подсказал Соколовский. — По почкам.
— Ага, — кивнул Игнатьев. — В бейсбол играть люблю.
— Распишитесь, — холодно сказал сотрудник и повернул к Игнатьеву бланк.
Когда сотрудники ФСИН ушли, Катя поставила на стол телефон с включенным скайпом.
— Все в сборе, — сказал она.
На экране появились лица Пряникова, Жеки и Ивана. Соколовский приветственно махнул рукой и показал на Игнатьева.
— Все по плану? — спросил Пряников.
— У нас да, — кивнул Соколовский. — У тебя как, Иван?
— Хорошо. Тогда, как и договаривались, — заключил Соколовский. — Через два дня, на третий, в семь вечера встречаемся во дворе напротив банка. До этого момента контакты только в случае крайней необходимости.
Симоненко вместе с руководителем группы стоял у окна и смотрел на ночной фасад здания «Феникс-банка». Молодой офицер показывал размещение камер видеонаблюдения.
— Мы подключимся к камерам видеонаблюдения вокруг банка. Все будет зафиксировано, товарищ подполковник. Для суда этого будет достаточно.
— Хорошо, одобряю, — кивнул Симоненко и набрал номер телефона Корнилова.
— К операции все готово, товарищ генерал.
— Принято, — ответил Корнилов, глядя на подъезжающую машину с сильно затонированными стеклами.
Машина медленно подъехала вплотную к машине генерала и остановилась так, чтобы пассажиры могли разговаривать. Стекло второй машины опустилось. Корнилов с интересом смотрел на Фишера, пытаясь разгадать этого человека. Его предложение было не столько неуместным, сколько неожиданным.
— Я получил ваше сообщение, — заговорил генерал. — Допустим, вы действительно хотите сотрудничать. Как вы себе это сотрудничество представляете?
— Вы занимаетесь своим делом, я своим, — ответил Фишер. — Когда вам нужно профинансировать какой-нибудь свой крупный проект, вы знаете, кого попросить.
— А в чем ваша выгода?
— Информация, — коротко ответил Фишер.
— Какая? О чем?
— Ваша. Обо всем, — так же односложно ответил Фишер.
Корнилов оценивающе смотрел на собеседника. Да, человек с такими запросами не остановится ни перед чем. Но он и не глуп, понимает, что купить силовое ведомство ему не по карману и не по силам. С силовыми ведомствами договариваются о взаимовыгодном сотрудничестве. Значит, он понимает, что у него что-то есть, чем можно торговаться? Если он предлагает только деньги конкретному генералу или конкретному региональному управлению, то грош цена такому предложению. И надо сразу же ограничивать рамки возможностей. Тем более что эта беседа может быть элементарной подставой. Но на этот счет генерал перестраховался.
— Вопрос слишком серьезный, чтобы я принял решение здесь и сейчас, — наконец, сказал генерал.
— Встретимся еще раз, — понимающе кивнул Фишер. — Через три дня, утром. Вас устроит?
— Более чем.
Стекло в машине Фишера опустилось, и его машина тронулась, плавно набирая скорость, пока не скрылась в конце проспекта. Корнилов повернул голову назад к своему сотруднику на заднем сиденье.
— Ну что? Есть?
— Так точно, товарищ генерал. Запускать?
— Да, прокрути.
Оперативник щелкнул переключателем, и в салоне машины зазвучал голос Корнилова:
— А в чем ваша выгода?
Последовала пауза, а потом снова голос генерала:
— Какая? О чем?
— Вопрос слишком серьезный, чтобы я принял решение здесь и сейчас…
Растерянный оперативник снова и снова ставил запись на начало, но звучал только голос Корнилова, а вместо голоса его собеседника только длинные паузы.
— Он нас перехитрил, товарищ
