Это удивило Бронвин.
— Ты можешь это определить?
Кара выпрямилась.
— Конечно. А ты разве нет?
Вот это поворот, подумала Бронвин. Она не была специалистом по магии, но знала, что способность распознать в другом человеке магический талант почти наверняка означает, что Кара владеет особым даром.
— Ты хотела бы научиться магии?
Девочка энергично кивнула.
— Сегодня? — с надеждой в голосе спросила она.
Бронвин улыбнулась.
— Обучение занимает чуть-чуть дольше, но ты можешь начать. Как насчёт такого, — сказала она, извернувшись так, чтобы сесть на пол и усадить Кару к себе на колени. — Завтра утром я отведу тебя в башню волшебника, где живёт госпожа Лаэраль. Она будет присматривать за тобой, играть с тобой и покажет тебе магию. Хочешь?
Кара задумалась.
— Ты тоже пойдёшь?
— Да, но я не смогу остаться, — с сожалением ответила Бронвин. — Мне придётся ненадолго уехать.
— Почему?
— Мы не сможем найти твоего отца, если не будем искать, не так ли?
Девочка просияла.
— Я поеду с тобой.
— Тебе нельзя. Я буду ехать верхом несколько дней. Это будет скучно и утомительно — а возможно, даже опасно. Хватит с тебя приключений. С Лаэраль ты будешь в безопасности.
Кара сложила руки. Её губы выпятились, лицо помрачнело, как грозовая туча.
— Я устала от того, что меня охраняют, заставляют молчать и держат в сторонке! Я устала оставаться на одном месте! Я хочу отправиться с тобой. Я хочу увидеть места, про которые рассказывали вы с Эбенайзером.
Бронвин вздохнула и погладила ореховые волосы девочки.
— Поверь мне, я знаю, что ты чувствуешь. Когда я долго остаюсь на одном месте, я начинаю испытывать зуд, как будто по мне ползают муравьи.
Кара хихикнула, потом вздрогнула.
— Я тоже их почувствовала, — призналась она.
Бронвин слабо улыбнулась, одновременно тронутая и опечаленная тем, что этот брошенный ребёнок оказался родственной душой. Но, может быть, благодаря тому, сколько общего у них было, она сумеет заставить Кару понять.
— Ты же знаешь, что корабль, на котором ты плыла, был рабовладельческим?
— Да, но я не была рабом. Те люди говорили, что я — почти принцесса, и что меня должны отвезти во дворец.
Кара нахмурилась.
— Но они не слушались, когда я приказывала отвезти меня обратно. Принцессы ведь могут сами решать, куда им отправиться?
— Подозреваю, что у принцессы куда меньше выбора, чем у простой девушки, — сказала ей Бронвин. — Но иногда дела идут наперекосяк. Я была однажды на таком корабле, когда была ещё меньше тебя. Пришли пираты и похитили меня — почти как Эбенайзер и я похитили тебя и дварфов, но они нас не освободили. Меня продали в рабство. Первый человек, который купил меня, был очень… злым. Я сбежала, но меня поймали и снова продали. На этот раз меня купил торговец драгоценными камнями. У меня были умелые руки, и достигнув твоего возраста, я хорошо рисовала и могла пользоваться деликатными инструментами. Я трудилась очень усердно. Не было времени на игры, не было других детей, с которыми можно было бы поиграть, еды всегда было мало. Всё, что у меня было — тюфяк для сна в углу кухни.
— Они были злыми, — решила Кара.
— Не специально, — ответила Бронвин. — Просто они никогда не обращали на меня внимания. Это было чуть ли не хуже.
Девочка задумалась и кивнула.
— Я рада, что ты меня похитила.
Бронвин заключила её в обьятия.
— И я рада. Я что угодно сделаю, чтобы уберечь тебя от такой жизни — если придётся, даже оставлю на несколько дней в Башне Чёрного Посоха.
— Ну ладно, — согласилась Кара. Её лицо посерьёзнело, и девочка погрозила Бронвин пальцем. — Но если тебя не будет слишком долго, мы с Эбенайзером отправимся на поиски и похитим тебя обратно!
* * * * *
Позднее тем же утром Бронвин ехала верхом по Южному кварталу, чтобы попрощаться с Эбенайзером. Двор вокруг кузни Брайана был полон огнём, звоном молотов по наковальням и голосами сварливых дварфов.
Когда Бронвин привязала лошадь у ворот, её заметил Эбенайзер. Он немедленно опустил молот и подошёл к ней.
— Где девчонка? — спросил он. — Ты её не нашла?
Она рассказала ему всё, что успела узнать, в том числе — и про попытку паладина, друга Эбенайзера, схватить девочку. Лицо дварфа приобрело беспокойное выражение.
— Дурной у всего этого запашок, — сказал он. — Паладины должны быть редкостью, не так ли? На мой вкус, они чересчур зачастили.
— Паладины — меньшая из двух моих проблем, — уверила его Бронвин.
— Сдаётся мне, мы этого пока не знаем. Ты мне не докажешь, что паладины отличаются от прочих людей. Я всегда говорю: ожидай худшего, просто на всякий случай, — посоветовал он. — И мне не нравится, что ты отправляешься прямо в их логово с вопросом «Как ваши дела?» вместо любой нормальной защиты.
— У меня нет времени спорить, Эбенайзер. Увидимся, когда я вернусь.
— И ещё не раз до того, — заявил он. — Я отправляюсь с тобой.
— Я буду верхом.
Его глаза загорелись.
— Ты же знаешь, что я умею ездить верхом. У тебя ещё остался тот пони?
— Нет, — с сожалением ответила она. — Я оставила его на продажу в общей конюшне.
— Что ж, очень жаль. Эта лошадь нравилась мне больше многих знакомых людей. У неё было больше здравого смысла. Но сейчас у меня есть немного деньжат, да и клан мне задолжал. Могу купить собственного пони.
— Тебе не стоит тратить свои сбережения, — предупредила она.
— Да ты что? Так или иначе, я поеду с тобой, даже если это означает, что мне придётся сидеть на спине у крылатого эльфа. Ты заступилась за меня, и я готов отплатить тем же.
В этот момент его имя проревела женщина-дварф. Он бросил взгляд через плечо и понизил голос до шёпота.
— И они
