— Вроде клана, — предположил он.
— Я не слишком знакома с родственными узами, но наверное, можно и так сказать. Посмотри-ка туда, — прервала она разговор, указывая вперёд.
На протяжении последнего часа деревья редели и становились менее крупными. К северу от них лес сменялся цепью холмов. Дорога впереди огибала особенно крутой склон.
— Здесь полно пещер, — объявил дварф, разглядывая скалистые холмы на севере. — Край гоблиноидов. Скорее всего, орков. Лучше всего найти пригодную для обороны местность для лагеря до наступления ночи.
Они не останавливались до самых сумерек и устроили лагерь на холме недалеко от Саммит Холла. Эбенайзер нашёл мелкую пещеру с небольшим входом, таким незаметным, что Бронвин не увидела его, пока дварф не отвёл в сторону ветку.
— Погоди чуток, — сказал он и исчез внутри. Он показался обратно через пару секунд, отряхивая руки. — Хорошая пещера. Никаких следов орков, а свод слишком низкий, чтобы орки могли стоять и сражаться. Есть даже небольшой тоннель для бегства. Для меня тесновато, но сегодня я съем только две порции жаркого.
Надежда в его голосе вызвала у Бронвин улыбку.
— Разве сегодня не твоя очередь готовить?
— А если я наловлю кроликов?
— Справедливо, — Бронвин повернулась ко вьючной лошади, чтобы снять их пожитки. И там, на вьюках, улыбаясь, как наевшаяся сметаны кошка, сидела Кара.
От неожиданности Бронвин вскрикнула и попятилась.
— Как ты здесь оказалась? — воскликнула она.
Но она уже догадалась. Поведение Кары у стен Башни Чёрного Посоха вдруг оказалось вполне объяснимым. Её нежелание расставаться было обманом — прикрытием, чтобы спрятать её драгоценный камень в один из вьюков. Бронвин не знала, тронута она или разгневана. Она прижала ладони к вискам, как будто могла таким образом утихомирить взбесившийся пульс.
— Ну что ж. Неплохое приветствие, — сказал Эбенайзер, сложив руки на груди и притворяясь, что хмурится. — Мы не можем отправиться в гнездо паладинов с девчонкой, учитывая, что в Глубоководье у рыцарей просто зад горел в попытках её заполучить.
— Это точно, — Бронвин подошла к Каре и спустила её с лошади. — Тебе нужно вернуться.
— Можно мне остаться на ночь? — заныла девочка. — Я ещё ни разу не спала под открытым небом.
Бронвин спала под открытым небом столько раз, что это не казалось ей чем-то необыкновенным, но произнесённая таким мечтательным тоном идея приобретала определённую привлекательность. Она посмотрела на Эбенайзера.
— Побудешь с ней, пока я отправлюсь поговорить с паладинами?
— И пропустить спор с этой толпой? С радостью. Давай-ка мы с тобой расставим силки и капканы вокруг лагеря, — обратился он к Каре.
Кара, похоже, ставила капканы не в первый раз. Одной из её обязанностей было следить за небольшими кроличьими ловушками, которые её приёмные родители держали в саду. Как только она приспособилась к новому размеру, девочка принялась вязать силки не хуже дварфа.
— Может, ты ещё и готовить умеешь? — поинтересовался Эбенайзер.
— Нет, но могу развести огонь. Смотри, — девочка уставилась своими карими глазами на груду хвороста, которую Бронвин сложила в кругу камней. С хвороста начал подниматься дым, а потом и первые языки пламени.
— Ну вот! — торжествующе сказала Кара, повернувшись к потрясённой Бронвин в ожидании похвалы. — Меня Лаэраль научила. Это называется мелкими чарами.
— Очень хорошо, — выдавила Бронвин. Она не обладала широкими познаниями в магии, но ей казалось необыкновенным, что кто-то — тем более, ребёнок — может так быстро выучить заклинание. Она впервые задумалась о матери Кары. Что за эльфийка родила её и передала дочери такой поразительный талант? И где она сейчас?
Поскольку Кара никогда не упоминала мать, Бронвин решила, что лучше не спрашивать. Она побросала вяленое мясо и корешки в котёл, и к тому времени, как на небе зажглись первые звёзды, вся троица уже глотала жаркое и слушала весенние лягушачьи песни с ближайшего болота.
* * * * *
Монастырь впечатлял. Окружённый толстой стеной примерно двадцати футов в высоту, построенной из камня песчаного цвета, в изобилии встречавшегося в холмах, он был похож на закрытый городок, а не на простую крепость. По углам поднимались сторожевые башни, а на вершине холма стояла крупная крепость. На севере, снаружи самого комплекса, находилась старая, рассыпающаяся башня.
Бронвин подъехала к воротам. Последователи Тира приняли её гостеприимно, хоть и сдержанно. Пожилой рыцарь показал ей гостевые покои в одном из зданий помельче, сгрудившихся вокруг большой открытой площадки из утрамбованного грунта. Комната была бедно обставлена, и Бронвин задумалась, получила бы она покои получше, знай паладины о её предках. Но сейчас самым разумным казалось хранить свою личность в тайне. Она оставила кольцо в лагере, вместо того, чтобы рисковать привлечь внимание паладинов и потерять его, оказавшись в монастыре.
— Хорошая мысль, — одобрил Эбенайзер. — Не стоит слишком доверять представителям человеческой расы.
У Бронвин на кончике языка вертелся вопрос, к какой расе, по мнению Эбенайзера, принадлежит она сама. Но большинство её взаимодействий с человечеством в последние недели тоже не годились в качестве аргумента против этой циничной оценки.
На одной из башен прозвенел колокол. Бронвин услышала суматоху снаружи и выглянула из окна. Несколько дюжин молодых людей собирались на большой открытой площади в центре монастыря. Они были обнажены до пояса и встали парами, после чего начали упражняться с мечами, посохами и разнообразным оружием поменьше. Каждый из них сражался хорошо — настолько, что это производило впечатление. С любым из них Бронвин не смогла бы справиться в честном бою. С другой стороны, ей показалось, что любой из этих юношей может поддаться на какой-нибудь хитрый трюк.
Вскоре один из молодых паладинов направил её к мастеру Лахарину Золотобороду. Она поднялась в его строгий кабинет и поприветствовала мужчину.
Тот поднял взгляд, и его глаза потрясённо расширились.
— Гвенидейл, — охнул он.
Это было редкое имя, и за двадцать лет Бронвин слышала его лишь однажды — когда Хронульф говорил о её матери.
До сих пор Бронвин не собиралась раскрывать свою личность, но быстро изменила планы, приспосабливаясь к новым обстоятельствам.
— Не Гвенидейл. Её дочь, — сказала она. — Меня зовут Бронвин.
Рыцарь
