Часа два я проторчал в медсекторе. Руками, конечно, ничего не делал, а только давал команды Никитичу, но все равно вымотался. А потом они стали вылезать из капсул. Хорошо, что я был здорово уставшим, а то и не знаю, что со мной было бы. Шесть красавиц, которые с удивлением осматривают себя. То пытаясь заглянуть за спину, то осматривая ножку. Они тут же меня обступили, ничуть не смущаясь, и потребовали зеркало. Я сделал одну из стен зеркальной. Ну, не я, конечно, а Никитич, но по моей команде. Они сгрудились возле нее и стали себя рассматривать, переговариваясь друг с другом. Я подошел к мужику, который стоял, прикрывшись руками, за капсулой. Вид у него был довольно ошарашенным. Я подал ему пакет с комбинезоном, и он тут же стал одеваться. Потом роздал пакеты и девушкам. Пришлось на них прикрикнуть, а то они любовались бы собой еще очень долго. После того как все оделись, я им приказал повторять за мной слова присяги. Конечно, это было, может, и не очень честно заставлять их принимать присягу, когда они ошарашены и плохо соображают, но согласие на это они мне уже дали раньше, так чего канителиться? Мало ли кто взбрыкнет, уговаривай потом. Затем вызвал платформу с больным и уложил его в капсулу. Уложил в капсулы и еще шестерых бабулек. Одна капсула у меня пока была занята. Зато с каким вдохновением смотрели старушки на молодых и красивых девчонок, которых я в рекламных целях так и не увел из медсектора. Да и девушки, посмотрев на старушек, вспомнили, какими они были еще недавно. Меньше вопросов ко мне будет. И только потом повел всех в кают-компанию. Перед расселением надо их покормить и познакомить с остальным коллективом. Ну и, конечно, пусть остальные посмотрят на них. Да и вопросы, думаю, задавать будут больше им, чем мне. Объяснять что-то кому-либо сейчас не хотелось. Слишком устал. В принципе все дела я на Земле закончил, и можно было улетать. Тридцать семь добровольцев набрал. Теперь можно сформировать неслабый такой флот. Ну если и не флот, то эскадру точно. Можно и производства кое-какие запустить. Хотя нет, производства пока рано. Через год надо будет вернуться на Землю, а как тут обернется, неизвестно. Так что придется мне из них готовить в первую очередь боевиков. Жаль, что у меня в основном девчонки. Но ничего не поделаешь.
А в кают-компании между тем стоял шум и гам. Старики и молодежь перемешались и о чем-то увлеченно переговаривались. Ко мне тоже подступили несколько человек, но, сославшись на усталость, я сбежал. Единственно, сделал объявление, что на все вопросы буду отвечать после того, как все пройдут через медсектор. Соберу всех и отвечу на все вопросы, чтобы не беседовать с каждым отдельно. Но поесть мне так и не дали толком. Своим девчонкам пообещал свозить их на Землю завтра. А потом мы улетели.
Дома наконец позавтракали по-человечески и завалились спать. После обеда отправились громить наркоторговцев. В своем городе решили никого больше не трогать, а полетели в соседний город. Данные по точкам наркоторговцев Никитич получил, кстати, из базы данных отделов по борьбе с наркотиками горотделов МВД. Однако это не мешало наркопритонам спокойно существовать и даже процветать. Особо не мудрил, а действовал так же, как и в первый раз. Мишку с собой, естественно, не брал. Он так и просидел в боте, хоть и порывался пойти вместе со мной. Денег в первом притоне взял немного. Видно, успели сдать или спрятали где. Но наркоты спалил даже больше, чем у себя в городе. В этом же областном центре было еще несколько точек, но решили слетать к другим соседям. Там денег было намного больше. Решили на этом и остановиться. Набрали больше трех миллионов американских рублей. Немного, конечно, но родители всю Россию объезжать не будут, а на помощь инвалидам в нашем городе им хватит. Тем более что по много им выделять и не надо, а то очень уж подозрительно выйдет. Да и бандиты могут нагрянугь, если уж слишком будут деньги светить. А нас ведь рядом не будет. Можно, конечно, им золотых червонцев наштамповать, Никитич их сколько угодно сделает, но это слишком опасно. Десяток они еще смогут по скупкам распихать, а больше — уже палево. Или бандиты заявятся, или милиция. И что хуже — неизвестно.
К вечеру уже были дома. Правда, к позднему вечеру, но родители еще не спали. Долго сидели и обсуждали их дальнейшую жизнь. Еще раз попробовал убедить их отправиться с нами, но не преуспел. А я еще себя упертым считал. Но в конце концов все обговорили. Я им оставил почти все деньги. Себе, правда, пару сотен тысяч приберег. Мне еще девчонок в город везти. То есть по магазинам, а что это такое, я уже знаю. Но, думаю, хватит.
Поднялись еще до рассвета. Распрощались и улетели. Правда, на корабль сразу не полетели. Полетели на реку. Было там одно местечко, где мы частенько раньше зависали. Очень красивое место. Хотелось просто посидеть в тиши на берегу реки. Не то чтобы я прощался с родными местами — я на Землю еще буду возвращаться, и не раз, но вот захотелось, и все тут.
Долго сидели молча на пригорке и смотрели на реку. Солнце уже взошло, а мы все сидели и сидели. Но вот по реке промчалась моторка, и прелесть раннего тихого утра ушла.
— Миш, ты меня извини, я у тебя даже не поинтересовался: может, у тебя девушка есть?
— Нет, нету. Вернее, была, но мы недавно разбежались.
— Чего так?
— Не знаю. Так получилось.
— Ну ничего. Девчонок на корабле много, найдешь еще себе.
— Вряд ли получится. Они, конечно, все красавицы, но я глядя на них вижу сморщенные лица, согбенные спины, шаркающую походку. И как-то это меня отталкивает, что ли.
— Ерунда. Две-три недели — и ты обо всем забудешь и ничего, кроме свежих лиц и стройненьких ножек, видеть не будешь.
— Может быть. Слушай, а почему они все такие миниатюрные?
— Так они же дети войны. Или предвоенных лет. А тогда об акселерации еще ничего не слышали. Сам знаешь, время было не очень сытое. Вот и выросли такие. Но зато по духу они
