Подойдя к Роману, я извинился перед ним за то, что ему пришлось переселиться в другой дом. Мне нетрудно, а человеку приятно. Тот сразу раскраснелся и даже, заикаясь, вскочив, ответил:
— Ну что вы, какие извинения. Я что, не понимаю — у вас же дети.
— Ну, вот и прекрасно. Спасибо за понимание. Кстати, Роман, пошли прогуляемся и поболтаем.
Мы вышли из дома и, пройдя немного от лагуны к океану, уселись на траву под дерево. Не пальму. Обыкновенное дерево. Правда, что это за дерево, не знаю, я в этом не очень-то разбираюсь.
— Роман, ты подавал заявление?
— Да.
— Рассказывай.
— Что?
— Все.
Ну что? Ничего нового, все как у всех. Единственно, парень был уверен в своих стариках. Вытащить он хотел деда с бабкой. Родители давно умерли, еще когда он был совсем маленьким. Участвовали в ликвидации Чернобыльской катастрофы, вот и умерли после этого очень быстро. А его воспитывали дед с бабкой, родители отца. И любили его очень сильно. Сын у них единственный был и внук единственный. После Чернобыля родители заводить еще детей не решились. Умерли они, кстати, от рака. Оба. И с ним та же беда приключилась. Непонятно, правда, отчего. Он-то родился еще до Чернобыля. Жили они в Минске, а там вроде чисто было.
— И как это тебя угораздило такую дрянь подхватить?
— Не знаю. Все вроде нормально было. Жили неплохо. Бедновато, конечно, но неплохо. Закончил институт. Работы, правда, не нашел. Так, мыкался случайными заработками, а в основном сидел на шее у стариков. Здоровый мужики на шее у двух пенсионеров. Стресс постоянный. Думаю, из-за этого все и случилось. А стариков надо вытаскивать. Дед совсем плох. Они у меня, конечно, крепкие, бывшие партизаны, но возраст дает о себе знать. Вы не сомневайтесь, они за мной куда угодно пойдут, хоть в пекло. Только бы успеть. Никогда себе не прощу, если с ними что случится.
— Ладно, понятно все. Сейчас в Минске утро. Они же у тебя пенсионеры, дома должны быть?
— Да, конечно.
— Ну, тогда давай слетаем, пообщаемся с твоими стариками.
— Что, сейчас?
— А чего ждать?
— А может, им позвонить? Чтобы уже ждали.
— Нет, звонить мы не будем. Мало ли, сболтнут кому. Да и вряд ли они тебе по телефону поверят. Так что полетим. Сейчас вызову бот — и отправимся. Сходи только переоденься. А то в одних шортах и босиком ты как-то несолидно смотришься.
Парень умчался. Сам-то я был в легких брюках и футболке без рукавов. Тоже не очень-то солидно, но сойдет. Вызвал бот и остался сидеть у дерева. Потом примчался Роман и уселся рядом. Дергать меня не стал, видел, что я задумался. Видно, беспокоится, что передумаю. А с чего бы мне передумывать? Другое дело, если они вдруг окажутся не ментоактивными. Тогда забрать их с собой мы не сможем. Но я решил: в этом случае усыплю их, слетаем на корабль и подлечим. Все-таки воевали оба, а таких людей я уважал. Правда, придется потом приказать ему молчать об этом и предупредить, что невыполнение приказа приведет к его смерти. Но оно того стоило.
Прибыл бот. Мы загрузились и полетели. Высаживаться решили прямо в городе. Жили они на окраине, и прямо у них за домом был довольно большой пустырь. Правда, огороженный. Видно, решили что-то строить, но руки никак не доходили. Место для нас идеальное.
Пока летели, говорили. Выяснил, что родственников у них практически не было. Нет, со стороны матери было довольно много родственников. Дед с бабкой, правда, уже умерли, а вот теток и дядек было хоть отбавляй. Мать была из села, а там семьи многодетные. Но как-то так получилось, что после смерти матери он ни с кем из той родни не общался. Они к нему никакого интереса не проявили, ну и он им отвечал тем же. Да и обижен он был на них сильно. Жили-то они и в самом деле небогато. Вернее, хреново жили. Иногда и на одной картошке сидеть приходилось. А те все-таки деревенские, могли бы и помочь, хотя бы продуктами, хоть изредка. Но нет, не помогли. А уж старикам его они точно не помогут. Поэтому о них он и не вспоминал. Ну, мне же лучше.
Высадились и в самом деле без всяких препон. Вокруг никого, несмотря на позднее утро. Через здоровенную дыру в заборе вышли с пустыря. Да и сам забор уже на ладан дышал. Его, видно, еще при Советах ставили, так он, бедный, до сих пор и стоит. И ведь не растащили, хотя доски встречались неплохие. В России бы точно уже все вывезли, а здесь стоит. То ли белорусы такие законопослушные, то ли батька их прижал так, что они о таком и не помышляют. Ну, в общем-то правильно, так и надо. Молодец, уважаю. Кстати, то, что они своего президента называют батькой, тоже о многом говорит.
Между тем мы спокойно прошли к дому, панельной девятиэтажке, поднялись на второй этаж и позвонили в дверь. К счастью, старики оказались дома. Парня они просто затискали. Вцепились в него и не отпускали. Прямо как маленькие дети. Так бы и держались за него, если бы деду вдруг плохо не стало. Он схватился за грудь и стал оседать. Вот тут пришлось брать все в свои руки, а то от бесполезного мельтешения бабки и Романа толку не было. Я поднял его на руки и перенес на диван. «Скорую»
