стал вести себя как-то странно, и вообще, он основательно наскучил ей. «Ди, подожди, Ди, сейчас не стоит, Ди, лучше не надо, Ди, почему бы тебе самой это не сделать?» Черт! Жуй всякую гадость и улыбайся, Ди! Какая же она идиотка, что согласилась ехать в эту дыру! Одно жилище чего стоит – эта конура хуже притонов для бомжей. И как только Клим может тут жить, свихнуться ведь можно!
Дождь забарабанил по окнам с удвоенной силой, сверкнула молния. Девушка подошла к зеркалу. Привычно поддерживая левой рукой ниспадающие тяжелым водопадом до самой талии волосы, она посмотрела на свое отражение.
В следующее мгновенье дыхание Дианы перехватило от спазма, а к горлу подкатил ледяной комок, расческа выпала из рук. Отчаянный вопль рвался наружу, но голосовые связки, как и все ее тело, словно парализовала неведомая сила, в легких будто застряли куски железа.
На ее белом лице отразилась сверкнувшая за окном молния.
Из зеркала на девушку, ухмыляясь, глядела трясущаяся старуха. Сморщенное, как гнилое яблоко, лицо, сверкающие угольки глубоко посаженных глаз, провалившийся внутрь нос, развевающиеся редкие седые волосы на голом черепе. Рот существа открылся, как рана, обнажая похожие на надгробия редкие почерневшие зубы, между ними просунулся распухший язык и облизнул потрескавшиеся губы, растянутые в жуткой улыбке.
– Ого как долбануло! – присвистнул Дэн. Последовавшая за раскатом грома ветвистая молния была настолько яркая, что я не мог не зажмуриться.
Игорь мечтательно глядел на водяную завесу.
– Дождь – это хорошо, – вымолвил он.
– Где же Клим? Одних нашли, другого потеряли, – спросила Ира. Она начала вытирать стол.
Дэн открыл рот, чтобы снова отколоть одну из своего неиссякаемого запаса шуточек, но ему помешал душераздирающий крик, донесшийся из домика, куда только что отправилась Диана. Это был не просто крик испуганной чем-то или кем-то девушки. Это был безумный, страшный вопль, в котором не было ничего человеческого.
Мы переглянулись. Ольга с Ириной со страхом смотрели на дом, лицо Игоря посерело.
Крик раздался снова, на этот раз глуше.
– Что это? – прошептала дрожащим голосом Ира.
Первым очнулся Вит. Он опрометью бросился к хозблоку. Дэн и я последовали за ним. Гуфи остался сидеть за столом с расширенными зрачками, в стеклах очков казавшимися просто огромными.
Вбежав вслед за Виталием в дом, я выхватил взглядом из сгущающихся сумерек чью-то скрюченную фигуру в углу. Вит включил свет.
В углу на корточках сидела Диана. Закрыв лицо руками, она рыдала.
Вит подскочил к девушке и затряс ее за плечо:
– Что?! Ди, что случилось?!
Я осматривался по сторонам, пытаясь обнаружить причину, вызвавшую эти дикие крики. Ничего странного, все на своих местах. Мой взгляд остановился на сиротливо валяющейся расческе и поблескивающих осколках зеркала.
«Теперь ты сможешь любоваться собой, только глядя в отражение жидкости в кружке». Я внимательно смотрел на Диану.
Она подняла залитое слезами лицо, тушь растеклась по щекам. Вит нежно обнял ее. Рыдания постепенно перешли в плач и всхлипывания.
– Ну, успокойся, – гладил Вит по голове девушку, искоса поглядывая на меня.
«Какое трогательное зрелище!» – подумал я.
– Что здесь произошло? – спросил парень уже более спокойным голосом.
Диподнялась с пола, откидывая назад волосы. На побледневшем лице застыл смертельный испуг, губы дрожали. На какую-то долю секунды я испытал к ней сочувствие.
Вновь загремел гром. Ди вздрогнула.
– Ты можешь говорить? – Вит посмотрел ей в глаза.
– Я… я испугалась…
– Чего? – терпеливо спросил Вит.
Девушка обвела нас взглядом, что-то собираясь сказать, но в эту секунду раздался такой раскат грома, что у меня чуть не полопались барабанные перепонки.
– Здесь, над зеркалом, сидел огромный паук, и… это было ужасно! Я кинула в него расческу, а попала в зеркало! – Диана снова уткнула лицо в плечо Вита.
Пока он ее успокаивал, я внимательно осматривал стены. Освещение было довольно скудным, и сколько я ни напрягал глаза, ничего похожего на паука не обнаружил. Желания провести ночь с этим насекомым, возможно, ядовитым, у меня не было.
Дэн цокнул языком и печально произнес:
– Да… И голова грязная осталась, и зеркалу кранты. Плюс паук.
– Заткнись! – в бешенстве закричал Виталий.
Дэн развернулся и вышел наружу. Я последовал за ним.
– Психи какие-то оба, – сплюнул он.
Дождь стал затихать. Мы направились к беседке. Оттуда уже слышался заливистый лай Ральфа.
Я с сомнением покачал головой:
– Пауки пауками, но, честно говоря, от ее воплей я чуть в штаны не наложил.
– Зато Гуфи уж точно обделался. – Дэн вглядывался сквозь деревья: – Кажется, Клим приехал.
Успокоив Иру с Ольгой, я вкратце рассказал Климу о наших приключениях, естественно, опустив обстоятельства превращения Ольги из девушки в женщину. Умолчал я и о страшной находке в болоте, а также каким образом мы добрались обратно.
Клим рассеянно слушал меня, иногда кивая. Однако когда я стал описывать наши похождения в болоте, его брови удивленно поползли вверх:
– Как вы там вообще очутились? Это ведь совсем в другой стороне, километрах в шести от запруды!
Я промолчал.
– Бывал я в тех местах и помню болото, о котором ты говоришь. Вам не следовало уходить так далеко, я же предупреждал тебя! Более того, ты был не один, а значит – в ответе за человека, который слабее тебя, ясно?
– А у тебя как успехи? Починили лодку? – Чувствуя себя неловко, я постарался сменить тему.
– А, – бросил Клим и махнул рукой, – перепились, как свиньи, и ни черта не сделали. При хорошем раскладе – еще два-три дня.
– Клим, будешь есть? – Ольга уже оправилась от испуга, вызванного воплями Дианы.
– Спасибо, я в Соловках перекусил. Дима?
– Чего?
Клим как-то странно смотрел на меня, попыхивая трубкой.
– Ты ничего не заметил? Когда плутал в лесу. Или в болоте. Может, видел что-то необычное.
– В смысле? – Я с удивлением посмотрел на Клима, про себя отметив, как его голос дрогнул на слове «болото».
– А ни в каком смысле. Ладно, забудь. – Он вытряхнул пепел из трубки и сказал: – Пойду на боковую. Спокойной ночи!
Провожая его взглядом, я думал о возникшем у меня в болоте чувстве
В этот день спать мы легли рано. Я лежал с открытыми глазами и вспоминал события прошедшего дня. На соседней кровати похрапывал Гуфи.
Ольга умело обработала мою рану и туго забинтовала руку. Она уже почти не болела, лишь слабый зуд напоминал о порезе. Но рука волновала меня в самую последнюю очередь.
Что-то произошло с крысой Дэна. Она носилась по клетке, как полоумная, ударяясь о прутья, визжа и пища, словно ее задницу смазали скипидаром. Дэн вначале не придавал особого значения ее поведению, надеясь, что все пройдет само собой. Однако ничего не прошло, и Аверин не на шутку струхнул. Он
