– Больно! – взвыл он.
– Да уж надеюсь. Разве приличные мальчики доносят на ни в чём не повинных девочек?
– Если ты сбежала из Дворца Проспы, мы обязаны об этом доложить, – сказала девочка. – Если мы это не сделаем… В общем, доложить придётся.
– Я не бегу из Дворца Проспы, я, наоборот, пытаюсь попасть туда, – растолковала я им.
Мальчик, прищурившись, оглядел меня:
– Что-то не похоже, чтобы тебя тронула Тень.
– Она меня и не тронула, беспутный ты любитель ловушек.
Рана на предплечье мальчишки выглядела скверно. Он зажимал её другой рукой, но кровь продолжала идти.
– Мне жаль, что тебе так досталось, хотя ты сам в этом виноват, – сказала я. – Но я могу помочь.
На лице мальчика отразилось недоверие.
– Чем, интересно?
– Помогите мне собрать всё необходимое – и сами увидите.
Сначала они не хотели доверять мне. Потом немного дали волю подозрительности. Но в конце концов мои пленители вняли голосу разума и согласились помочь мне отыскать всё, что требовалось для снадобья. Мы бродили по лесу среди белых деревьев, позолоченных первыми лучами солнца, и я рассказывала о природных целительных средствах. У меня мелькнула мысль помочь мальчику таким же образом, как я когда-то исцелила запястье мисс Олвейс в Баттерфилд-парке, но я решила, что лучше, если брат с сестрой будут знать обо мне как можно меньше.
Я собрала дюжину стеблей полевых цветов, щепотку мха и немного древесного сока. Сок меня несколько удивил: когда девочка полоснула по стволу белого дерева своим ножом, из зарубки потекла густая и красная, как кровь, жидкость.
– Теперь осталось только влить половину столовой ложки свернувшегося молока, – объявила я. – Для пущей надёжности я обычно советую добавить ещё полпригоршни единорожьего помёта, но придётся обойтись тем, что есть.
Девочка нахмурилась. Мальчик взялся за оглобли тачки.
– Идём, – сказал он.
Как оказалось, они и правда были братом и сестрой, и звали их Лили и Амос Уинтер. Прошагав по лесу милю или две и перебравшись через ручей, мы вышли на полянку. Там моим глазам предстал скромный домишко и хлев. К счастью, корова Амоса издохла пару недель назад, и брат с сестрой до сих пор допивали, точнее, доедали оставшееся молоко, превратившееся в восхитительно комковатую массу.
Мы уселись в прохладном хлеву, где солнце весело пробивалось в щели между досками, и я стала смешивать снадобье, а Амосу велела подставить пострадавшую руку. После добавления молока моё целебное средство превратилось в замечательную густую мазь ярко-рубинового оттенка.
– Ну и воняет же оно, – поморщился Амос.
– Ага, – согласилась его сестра, зажимая нос.
Я щедро намазала руку мальчишки, полностью покрыв рану мазью, и велела им подождать десять минут и быть готовыми узреть настоящее чудо.
– Почему вы решили, что я сбежала из Дворца Проспы? – спросила я, усаживаясь на бочку с овсом.
– Из-за девочки, – сказала Лили.
– Девочки?
Амос кивнул:
– Мы нашли её в лесу полгода назад. Она сбежала из Дворца Проспы, и её преследовали проклятые затворщики.
– Мы прятали её в сарае, – сказала Лили, кусая губы. – Но они нашли её и увели обратно. – Она покачала головой. – Никогда не слышала, чтобы человек так кричал.
Я ахнула: видение! Картина, открывшаяся мне в глубине алмаза Тик-так: Ребекка бежит среди белых деревьев, а за ней гонятся неистовые затворщики.
– Эта девочка сказала, как её зовут?
Лили печально кивнула:
– Ребекка. Её звали Ребеккой.
– Чтоб мне провалиться! – услышала я собственный голос. – Я знаю её. Это ради Ребекки я иду во Дворец Проспы. Чтобы найти её и вернуть домой.
– Никто не выходит из Дворца Проспы, – сказал Амос. – Во всяком случае живым.
– А она выйдет! – В возбуждении я вскочила на бочку. – Я уже бывала во Дворце раньше. Я знаю, где её держат, и… Надеюсь, она всё ещё там. – Меня внезапно охватили сомнения. – А вдруг её перевезли в другое место?
– Она наверняка во Дворце Проспы, – с уверенностью сказал Амос. – Один мой друг, он работает в городе, сказал, что несколько месяцев назад во Дворец перестали прибывать новые души. Светоч Справедливости не станет разбрасываться оставшимися Панацеями, даже непослушными.
– Какого цвета? – вдруг спросила Лили.
Я непонимающе нахмурилась:
– Что «какого цвета»?
– Ты сказала, что была во Дворце Проспы, – пояснила девочка. – Какого цвета были двери там, где держали Ребекку?
– Жёлтого. А что?
– Это потому, что тогда она ещё недолго там пробыла, – хмуро сказал Амос. – Панацеи слабеют с каждым исцелением, и их переселяют на другие этажи. – Он поглядел на свою руку и потрогал корку, в которую превратилась застывшая мазь. – Теперь Ребекка, наверное, уже на зелёном. Или на лиловом.
– А сколько там всего цветов? – спросила я.
– Лиловый последний, – ответила Лили.
Я вспомнила, как в прошлый раз встретила во Дворце Проспы бедного мистера Блэкхорна. Стены его комнаты были выкрашены в мерзкий лиловый цвет.
– Дворец Проспы плохое место, – сказала я.
– Да, – согласился Амос. – Но Тень ещё хуже.
– Папа умер, когда я была младенцем, а мама заболела прошлым летом. – Голос Лили дрожал. – Сначала у неё появились тёмно-серые пятна на руках, потом и вся кожа сделалась такой.
– Сочувствую, – вздохнула я.
– Ей не было больно, – твёрдо сказал Амос. – Тень убивает, но не причиняет страданий.
Он сунул руку в ведро с водой и смыл мазь. Мы с Лили подошли поближе, чтобы посмотреть. Рана под слоем моего снадобья зажила. Краснота на её месте ещё оставалось, но края сошлись и кровь остановилась.
– Как ты это сделала? – Амос уставился на меня круглыми от изумления глазами.
– Кто ты, Айви Покет? – спросила его сестра.
Я улыбнулась:
– Я – единственная и неповторимая, дорогие мои.
– Тень унесла их всех, – сказала Лили.
– Кого?
– Королеву и её семью.
– Весь их род исчез с лица земли, – подтвердил Амос. – Вот почему у нас теперь всем заправляют Светоч Справедливости и её присные. И так уже два века.
– Светоч Справедливости сама решает, кто встретится с Панацеей, – добавила Лили. – Считается, что лечение должно доставаться равно богатым и бедным, но на самом деле всё не так. Во Дворце Проспы дела делаются иначе.
Мы шли по белоствольному лесу уже около часа. Амос и Лили решили, что лучше не задерживаться надолго у них дома – вдруг туда явится мисс Олвейс. Я заметила железнодорожные рельсы, извивающиеся по лесу.
– Они ведут прямо в город, – кивнул на них Амос. – Если хочешь попасть во Дворец Проспы, садись в поезд.
– Нет, ей же нельзя! – воскликнула Лили, и голос её разнёсся среди деревьев. – Если кого-то поймают без билета, то непременно казнят. И даже если Айви удастся сесть на поезд, все сразу поймут, что у неё нет Тени, и тогда она пропала.
– Значит, ей лучше не попадаться контролёрам. – Амос озорно улыбнулся мне. – Главное – запомни: тебе нужен красный поезд, не белый!
– А в чём разница? – спросила я.
– На красных поездах богатеи едут в город лечиться, – сказала Лили. – На белых тронутых Тенью бедняков вывозят из
