Его послушались мгновенно.
– В кучу сгрудились!
И этот приказ также исполнили слаженно, встав плечом к плечу и ощетинившись дулами автоматов. Кай запрокинул голову, словно выискивая во мгле те самые звезды.
– Свет погасить!
А вот это уже было слишком.
– Ты ополоумел?! – заорал Иван. – Совсем сбрендил, сволочь?! Нас же сейчас сожрут!
Вторя ему, забубнили и остальные.
– Цыц, – бросил им Кай, словно оголодавшей своре – кость, и фашисты заткнулись. – Ладно, не гасите. Черт с вами, хотя я искренне не понимаю, почему вы держитесь за свои фонари. Они лишь мешают. Но чтобы ни звука, ясно?.. – ответом ему послужила гробовая тишина, и сталкер сделал первый шаг, отрываясь от группы.
Симонов забыл, как дышать. Шаг… еще. Кай двигался очень медленно беззвучно и плавно: буквально перетекал из одного положения в другое. В каждой позе проскальзывало нечто звериное и опасное. Жертвой он точно не выглядел, скорее уж хищником, неотличимым от наблюдавшей за ним твари. Противостояние, которое вот-вот начнется, воспринималось дуэлью и ничем иным.
Цок… цок-цок… – будто бы когти по камню. Тварь не ходила, подобно людям и крысам, она перемещалась по стенам и потолку очень быстро, незаметно для человеческих глаз. Нет, не крысой-мутантом она была, явно чем-то иным, явившимся с поверхности. Может быть, действительно с Павелецкой, а может, прицокала сюда с Филевской линии. Кто ж теперь разберет? Да и на кой нужно это знание сейчас, когда смерть подошла слишком близко? Достаточно лишь руку протянуть, чтобы подергать ее за усы.
Кай и намеревался дергать. Парень не сомневался – сталкер шел с закрытыми глазами, весь обратившись в слух, потому и приказал молчать всем остальным. Он угадывал, где находится тварь, медленно поводил автоматом из стороны в сторону, иногда резко приседал или поворачивался на слышимый только ему одному шум.
– А!..
Влад так и не понял, у кого сдали нервы. Возможно, это был Ганс. Или Адольф. Или некто, чьего имени он так и не запомнил. Иван тотчас ударил запаниковавшего подчиненного локтем в живот.
– Уй… – прошипел тот и сложился пополам, оседая на пол и пытаясь отдышаться.
Однако момент был упущен, и концентрация Кая – также. Этим и воспользовалась тварь. Симонову почудилось, будто вовсе не зверь налетел на сталкера, а черный вихрь, состоящий из дыма и копоти, – потусторонний призрак, демон из преисподней, тот самый, будь он неладен, цербер, который вспоминался ему недавно.
Гулко и вместе с тем глухо грянула пара выстрелов. Кай правильно определил направление атаки, но промахнулся. Его смяло, отшвырнуло назад. Влад сам не понял, как в два шага оторвался от группки застывших фашистов, не думая о том, что тварь могла быть не одна, и в этом случае он уже, можно считать, покойник. Да и какая разница? Если Кая больше нет, ему точно не выйти к ближайшей станции, не говоря о Фрунзенской.
«Я никуда не пойду с этими отморозками, да и они, наверняка, не посчитаются с моей корочкой сталкера и прикончат – за испытанный страх, за Кая, подчинившего их столь легко своей воле. За то, что их, представителей высшей расы – будь она проклята вместе со всем их Рейхом! – мнят не выше опасных хищных тварей», – мысли пронеслись в голове за какой-то миг, а потом палец надавил на спусковой крючок, и пули врезались в нависшую над сталкером тушу.
– Стоп!
Он так и не понял, услышал ли приказ нормально или он прозвучал прямо в голове, но голос точно принадлежал Каю, и никому другому.
Парень опустил автомат. Иван посветил фонарем. В кругу белого пятна света по полу расплывалась бурая кровь, стекаясь несколькими ручейками в углубление на полу и образуя лужу. От нее невыносимо смердело, но Влад отметил это как-то лениво, просто как факт. Чуть дальше, у стены, застыла тварь величиной с взрослую откормленную свинью, а возле нее…
– Кай! – Влад не поверил собственным глазам. Кажется, тот даже ранен не был.
– Спокойно. Тихо. Мы еще не дошли, куда нам надо, – распорядился он, повернулся к туше и выдернул откуда-то из морды свой нож.
«Наверняка, всадил в глазницу», – решил парень и на том успокоился: подходить и любопытствовать ему совершенно не хотелось.
Фашисты вроде бы попытались приветственно заулюлюкать, когда сталкер направился к группе, но им хватило одного короткого взгляда, чтобы снова заткнуться. Кай поравнялся с Симоновым и – уж чего тот точно не ожидал – крепко обнял.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил он, – стар я, однако, для подобных единоборств, а эту уродину очень плохо брали пули, и издыхать она не хотела долго.
Шаг. Другой. Следующий. Мгла вокруг по-прежнему колыхалась темной водой. Их осталось шестеро – вроде и достаточно, но насколько же мало на самом деле! Фашисты даже слышать не захотели о предложении все же погасить фонари, впрочем, Кай больше и не настаивал, лишь фыркнул и обронил язвительно:
– Ничего не поделаешь, коли жизнь вас ничему не учит. Вернее, пытается, а вы не поддаетесь.
Зато теперь они прислушивались к туннелю и не теряли бдительности. Руки у всех лежали на стволах автоматов.
Шаг-шаг… цок-цок… цок-цок-цок…
– А!.. – заорал тот самый фашист, который не выдержал недавно, – не Ганс и не Адольф, а некто, так и оставшийся для Влада безымянным. – А-а-а!..
Иван не успел принять меры, фашист отпрыгнул от него назад, словно недавний командир на самом деле был еще худшей тварью, нежели подкарауливавший во мгле хищник, и заорал:
– Не подходи, не подходи, ах ты ж, сука!..
Иван прицелился в него, но повременил нажимать на спусковой крючок, видимо, вспомнив, что перед ним – один из солдат Рейха. И раньше не верил в наличие у этих нелюдей нормальных человеческих чувств и эмоций, а теперь еще сильнее. Запаниковавший фашист проследил за жестом Ивана округлившимися, выпученными от ужаса, до конца не верящими глазами. Губы его дрогнули, роняя:
– Сволочь!
Затем он повернулся и рванул в темноту. Странно, но Иван так и не выстрелил ему в спину. Люди, оставшиеся теперь впятером, вслушивались в поспешный стук удаляющихся шагов. Показалось? Нет! Точно же, прошуршало нечто в темноте. Очень близко оно прошло, чуть не коснулось мехом… или грубой щетиной, или чешуйчатой кожей; кинулось за сумасшедшим, бегущим в пасть к смерти. А шаги-то уже и не слышны вовсе – словно кто-то вырубил звук.
– Идемте, – приказал Кай. – Держитесь ближе друг к другу. Тихо.
Тушить свет он больше не предлагал, понимая всю бесполезность этого.
То, что опасный участок остался позади, парень осознал не сразу, просто сначала вернулось эхо, затем стало чуть легче дышать, а потом отпустила где-то внутри натянутая и крепко зажатая струна. Кай, шедший рядом, тоже вроде бы расслабился. Фашисты же, пыхтя в унисон, шли ровно и по-прежнему поводили дулами
