Она сделала то, чего никто еще никогда не делал. И сделала это с собственным сознанием. Она создала ядокари, к которому у нее был доступ.
Никто ей не поверит. Если поверят, так используют это, чтобы причинить людям еще больше вреда, чем сейчас хакерством. Мария вздохнула и направилась к компьютеру. Следовало посмотреть на свою карту мозга и понять, что она там записала.
Преступники
Та Мария, что больше не скрывала своих способностей, пленяла Джоанну. Когда Мария начала свой рассказ, Джоанна сидела на кровати в своей каюте, сжимая и разжимая руки. Теперь они начали составлять План А. Сидя в тюремных камерах.
Джоанна полагала, что им не помешает поддержка всемогущего ИИ.
– Так что тебе нужно знать о медицинском отсеке? – спросила она.
– Вы с Вольфгангом просканировали тела, верно? – спросила Мария.
Голос ее звучал энергично, как будто она расхаживала по камере, готовая вырваться оттуда. Джоанне хотелось спать.
– Да.
– Хорошо. Э… РИН, можешь показать видео через терминал в моей камере?
В обеих камерах были терминалы для связи и срочного вызова, но заключенные не могли ими управлять.
– Конечно, – ответил РИН. – Тебе медицинский отсек?
– Да, пожалуйста.
– Что ты задумала? – спросила Джоанна.
На экране появился медицинский отсек, со спорящими Хиро и капитаном. Джоанна смотрела, чувствуя смутную неловкость, словно вдруг стала вуайеристом.
– Здорово. А можно посмотреть сканы из сканера врача?
– Да, какие именно?
– Минутку, – сказала Джоанна, – у тебя не должно быть к ним доступа!
– Сейчас у меня гораздо больше свободы, – сказал РИН.
– Тебе неэтично туда заглядывать, в этих файлах – конфиденциальная информация, – настаивала Джоанна.
– Хорошо, тогда покажи только скан моего тела, – попросила Мария. На экране появились данные, снятые Джоанной с ее прошлого клона. – Можешь изменить кое-что?
– Ты собираешься взломать мой сканер? – спросила Джоанна.
– Это противоречило бы моей нынешней цели. У тебя ведь есть образцы моей крови, взятые у последнего клона?
– Да, эти данные в моем… – начала Джоанна.
– Нашел, – перебил ее РИН.
– Классно. Теперь секундочку, – сказала Мария.
Джоанна понятия не имела, что делает Мария: ведь у той не было ни планшета, ни работающего терминала, но Мария отдавала РИН команды, похожие на код и гораздо меньше – на медицинскую информацию. Она как будто бы переводила определенные сведения о деятельности мозга, о ДНК крови, о командах, передающихся через спинной мозг, в единицы и нули. Джоанна наконец устала задавать вопросы и просто смотрела с помощью камер на медицинский отсек.
Она вздрогнула, когда Мария торжествующе вскрикнула; этот крик Джоанна услышала одновременно сквозь стену и микрофон.
– Это возможно. Получилось.
– Что получилось? – спросила Джоанна.
– У меня теперь есть полная матрица моей ДНК.
– Что? Как это возможно?
– Твой сканер считывает множество данных, столько же, сколько необходимо для клонирования, но представляет их в другом формате, когда читает человек, а не компьютер. Я просто взяла эти данные и ДНК своей крови, смешала их и получила полную матрицу своего тела.
– А не будет искажений из-за того, что это кровь клона, отравленного цикутой?
– Можешь взять свежий образец, – терпеливо сказала Мария. – Я не говорю, что можно на основе этих данных вырастить клона прямо здесь. Но, если я еще немного поработаю, вероятно, машина в лаборатории сможет их считать.
Джоанна удивленно воззрилась на экран. Почему она сама никогда об этом не думала? Вероятно, потому, что ей не требовалось.
– А если не выйдет?
– Тогда мы умрем в космосе. Как должны были умереть.
Джоанна медленно кивнула.
– Как ты до этого додумалась?
– У меня есть ваши данные, ваши личные вкусы. Тот, кто стер мои дневники, до этих данных не добрался. Я – цифровая барахольщица и ничего не могу с этим поделать. Поэтому задумалась, что еще такого можно использовать, что не стер саботажник. А потом задумалась, на что способен твой сканер.
– Хорошо, значит, если мы можем дать лаборатории данные для выращивания новых клонов, это треть битвы. У нас нет программ для управления клонированием. Даже если бы такие программы были, новые клоны стали бы чистым листом.
– Над этим я еще работаю, – сказала Мария. – Но, по крайней мере, мы можем записать матрицы ДНК. Когда Вольфганг нас выпустит.
– Если выпустит, – поправила ее Джоанна. – Но, судя по тому, как эти трое действовали на нижней палубе, похоже, новые клоны понадобятся нам довольно скоро.
– Могу я снова взглянуть на медицинский отсек? – спросила Джоанна. – Появилось новое видеоизображение. – А аудио нет?
РИН сделал ей такое одолжение, и Джоанна услышала спор Катрины и Хиро.
* * *– С тобой говорит капитан де ла Круз, пилот! – снова фыркнула Катрина; но ее голос звучал слабо.
Они с Хиро медленно выходили из-под действия успокоительного, и Хиро пришел в себя с желанием нажать на ее кнопки. После того как она убила себя, у нее отобрали корабль, но сейчас главной проблемой в жизни этой женщины был другой пленник, называвший ее «Кэт».
Он пытался не быть говнюком. Ну… По большей части. За годы он нашел много способов справляться с голосами в голове. Иногда помогало, если прикусить щеки, но это было очень больно, и оставались ранки, подолгу не заживавшие. Часто обратить их гнев в безобидное подшучивание оказывалось лучшим способом совладать с ними. Но с некоторыми «безобидное» подшучивание не работало. Если они брали верх, то уязвляли самое больное место, задевали за живое, делали как можно больнее. Они визжали у него в голове, пытались вырваться, освободиться от его контроля и убить ее, пока она слаба.
Поэтому он называл ее Кэт. Хотя знал – она никогда не поверит, что он делает это, стремясь обуздать своих ядокари, а не из желания оскорбить ее.
– Я не собираюсь защищаться ни от тебя, ни от кого-либо другого, – сказала она, глядя на потолок одним глазом. – Мы получили нужную информацию. Вольфганг арестует Марию, и мы сможем без страха продолжать полет.
Хиро рассмеялся.
– Да, мы не боимся, что ты убьешь нас, чтобы добыть информацию. Или что я снова сломаюсь и опять всех поубиваю. Ты понимаешь, что Вольфганг посадил под арест половину экипажа? Я абсолютно уверен, что они с Джоанной и РИН не смогут одни тащить наши сани.
– Есть еще Поль, – сказала де ла Круз.
– Да, наш лучший командный игрок, – ответил Хиро. – Давай смотреть фактам в лицо, капитан. Мы в заднице. Мы должны доверять друг другу или признать, что уже умерли на здешнем холоде. Как мы, по-видимому, пытались сделать несколько дней назад.
Она не ответила, подчеркнуто игнорируя его.
Как угодно. Чем лучше он сознавал окружающее, тем сильнее болели раны; он гадал, когда же вернется врач проверить его состояние. Хоть они и заключенные, но ведь и пациенты, верно?
– И, раз уж мы все мертвы, можно устроить грандиозные поминки, – пробурчал он себе под нос.
– Хиро? – послышалось из микрофона на стене.
– Да, РИН? –
