Крутой вираж резкого поворота. Раз. И Максим подался вперед, начиная напряженно моргать. Потому что перед ним раскинулось просторное поле… и целая толпа пехоты, уныло бредущей по дороге прямо навстречу им. Немецкой пехоты, разумеется.
– Огонь! – закричал поручик, пробуждая впавших в ступор бойцов. И оба курсовых пулемета начали долбить в эту толстую, жирную колбасу, сотканную из людей.
Головной грузовик затормозил. Максим высунулся всем корпусом, вставая на подножку. И начал махать, попутно крича своим, чтобы отворачивали обратно. Сообразили. Молодцы. Провели разворот «все вдруг». Насколько, конечно, это было возможно в таких условиях. Хорошо еще дорожная насыпь была небольшой. А то бы тут им всем и конец пришел.
Васков, командующий арьергардным грузовиком, догадался не только развернуться, но и остановиться, пропуская колонну. Да еще и поддержать ее отход огнем на подавление. Ведь пехотный батальон или с чем тут столкнулся отряд, после первых же выстрелов из пулемета, бросился прочь с дороги. Благо что с одной стороны от нее рос бурьян, а с другой – пшеничная нива. Вот солдаты с офицерами противника и стали нырять в заросли, падая там на землю.
Федот Евграфович еще у особняка генералов прекрасно осознал идею огня на подавление. Поэтому арьергард стриг короткими очередями с двух пулеметов поверх голов. Не столько поражая, сколько не давая подняться пехотинцам противника. Ведь лежа в высокой траве, не постреляешь. Целей не видно.
Помогало. Не сильно, но помогало. Слишком уж много оказалось солдат противника. Тут подавишь – там голову поднимут. Даже то, что пули на такой дистанции летели почти по прямой, не сильно спасало.
Свист от немецких гостинцев стоял знатный. Хоть они и стреляли навскидку да с двухсот и более метров, но все равно шли и накрытия, и попадания.
Выехали. Чудом выехали.
Откатившись на пару километров, остановились. Поручик выскочил из грузовика и начал осмотр, проверяя техническую исправность автомобилей.
Двух убило, семеро ранены, в том числе и двое тяжело. Да и он сам пострадал – пуля чиркнула по левому плечу, содрав не только кожу, но и выдрав немного мяса. А вот машины исправны, хотя дырок в них хватало. И покрышки, к счастью, тоже. Нет, конечно, парочку пробило, но из числа висевших запасок. Баки целые. В двигатели тоже несколько попаданий. Но бестолковых – они пришлись по головкам цилиндров да картерам. Пули-то хоть и оболочечные, но с мягким свинцовым сердечником. Такие цели им не по зубам. Тем более на дистанции.
– Фу… – выдохнул Максим, когда все доложились о потерях и поломках.
Бух! Бух! Бух!
Начали вставать взрывы возле перелеска. Кое-где и в деревья залетало. Но в основном снаряды рвались на ближней к отряду стороне.
– Выдвигаемся! – крикнул поручик, отмахиваясь от солдата, завершающего наложение повязки. – Сам закончу! – бросил Максим на бегу, направляясь к головному грузовику.
Паника? Нет. Но спешить было с чего. Потому что взрывы явно обрабатывали дорогу. Совершенно очевидно, что артиллеристы, которые где-то в хвосте плелись, начали работать по счислению, ориентируясь на карту.
– М-да… здесь нам не прорваться… – тихо произнес сам себе Максим, заканчивая затягивать повязку на руке.
Момент прохода через хаос оказался безнадежно упущен. Днем прорываться через хаос взбаламученного корпуса было самоубийством. Дороги забиты. Везде уставшие, озлобленные солдаты. Ни так проскочить, ни с боем. А значит, что? Правильно. Нужно было идти на северо-восток, надеясь на наступление армии Ренненкампфа.
Нет, конечно, еще оставался вариант глубокого маневра с заходом на запад и далее на юг вдоль Вислы. Но в сложившейся обстановке Максим не считал его разумным. После взрыва моста наверняка были взбаламучены части, расположенные к югу от него. Ландвер подтянут. Да и техническое состояние автомобилей пугало – черт его знает, в какой они кондиции. Не говоря уже о запасе топлива, которого не так уж и много осталось…
Глава 8
30 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Дорога медленной тягучей лентой вползала под колеса. Только так и не иначе. Ведь что такое для современного человека пятнадцать километров в час? Это не скорость. А так. Пародия. Издевательство. Местным же нравилось. По их мнению, отряд летел, а не едва плелся.
Обжегшись на небрежности, Максим теперь дул на воду. То есть не только двигался на умеренной скорости, но и проверял каждый поворот, каждую возвышенность.
По дороге встречались и подводы, и автомобили. Но на контркурсах удавалось разойтись довольно легко. Ведь запыленные люди, укрытые под тентами и в кабинах, особенно в глаза не бросались. Лишь однажды пассажир легкового автомобиля чуть не выпрыгнул из него. Этот пехотный лейтенант смог разглядеть форму солдат под тентом – из-за удачного поворота дороги туда пробились лучики солнца.
В целом же все было тихо и спокойно. До железнодорожного переезда…
Небольшой городок Гейльсберг в самом центре Восточной Пруссии был местом, где сходилось воедино пять железнодорожных веток. То есть он являлся важным транспортным узлом, обеспечивая связность 8-й армии, крепости Кенигсберг, 1-й кавалерийской дивизии на северо-востоке и частей, размещенных в районе Мазурских озер.
Иными словами – место оказалось очень оживленное.
И вот, пытаясь проскочить через переезд недалеко от города, случилось ЧП. Выбежал боец и опустил шлагбаум, показывая рукой, что проезда нет. Максим глянул по сторонам и увидел приближающийся паровоз. Дыма от него было – масса. Издалека видать.
Разумная предосторожность. Состав быстро не остановится. Но что им делать? Ведь солдатик-то, хоть сразу и не опознал противника, мог это сделать в любой момент. И как поступит, неясно.
Максим глянул по сторонам. Пусто. Домик смотрителя выглядел крохотной будкой. Так что, скорее всего, боец там был один, заступая на пост.
Вдали, в противоположной стороне от прибывающего паровоза, шумел вокзал. И это изрядно напрягало. На таком значимом транспортном узле вряд ли нет солдат. Скорее напротив – их там целая толпа. А вступать в бой не хотелось. Во всяком случае здесь и сейчас он был лишен смысла.
Несколько секунд поразмышляв, поручик открыл дверь и спрыгнул на пыльную дорогу. Оправил форму. И спокойным шагом направился к этому бойцу ландвера лет сорока – сорока пяти. Тот сразу и не понял, что произошло. Лишь шагов через пять начал меняться в лице. Но ума хватило за оружие не хвататься. Пулеметы на крыше грузовика он отлично распознал.
Максим подошел к нему. Улыбнулся. И кивнул на винтовку, дескать, давай сюда.
Солдат нервно сглотнул, но оружие отдал. Сначала сам Маузер, а потом и штык-нож к нему. Клинок наш герой повертел в руках и выбросил
