Поворот головы. Йозеф жив, наверное. Во всяком случае – без сознания. Хотя явных новых ран нет.
Немного собравшись с силами, Максим попытался выйти из покореженного грузовика. Двери больше не имелось. Улетела куда-то. Поэтому ее и открывать не потребовалось. Он наклонился. И, ухватившись за стойку, кое-как выполз наружу. Но не удержался и все же упал на землю. Прямо на левый бок со свежими ранами.
Взвыл. Потряс головой. И звуки вновь ворвались в его голову! Сочные, громкие и насыщенные!
Где-то рядом стреляли короткими очередями три пулемета. Раздавались одиночные хлопки магазинных винтовок, а кое-где и самозарядных пистолетов.
К нему подбежал какой-то боец и помог подняться. Синичкин. Это был ефрейтор Синичкин.
Осмотрев поле боя, Максим удовлетворенно хмыкнул. Остатки кавалерии отошли уже довольно далеко, стремительно разбегаясь. Еще немного, и за разделительные лесополосы уйдут. С кем-то еще шла перестрелка. Но, судя по звукам, практически полностью односторонняя. Дожимали.
– Проклятье… – тихо прошипел Максим, присаживаясь на вывернутое колесо грузовика. – Где Лев Евгеньевич? Позовите его!
– Его ранило, – ответил Верещагин, стоявший вторым номером у левого курсового пулемета на головном грузовике. – Вон, вытащили из грузовика и перевязывают.
– А как Васков?
– Неизвестно, – произнес Синичкин. – Грузовик его отстал и заглох. Но пулеметы еще стреляют.
– Хорошо, – кивнул Максим. – Сидоров, сбегай, выясни обстановку.
– Есть! – козырнул солдат и, спрыгнув с грузовика, побежал к арьергардному грузовику.
– Что с пулеметами?
– Стреляют, – неопределенно ответил Верещагин. – Но нужно в мастерских посмотреть. Как бы мы их не угробили. В конце уже не столько стреляли, сколько выплевывали пули куда-то вперед.
Поручик, молча покивав, перезарядил свой Парабеллум. Поднялся с помощью ефрейтора. И поковылял потихоньку осматривать поле боя. Там, впереди, были видны еще артиллерийские упряжки. Вот туда и отправился, приказав Верещагину встать за пулемет и прикрывать его с бойцом.
Лошадей всех побило шальными пулями. Кое-кого из личного состава тоже. Но людей было явно сильно меньше, чем положено по уставу.
– Разбежались, что ли? – задал риторический вопрос поручик, обращаясь непонятно к кому. Если кто тут и был в хвосте – явно дал деру.
Сплюнул. Досадливо поморщился. И побрел обратно. Он вдруг вспомнил про генералов. Их, конечно, укладывали на пол, чтобы шальными пулями меньше был шанс задеть. Но все равно. Требовалось проведать и понять, живы ли?
Впрочем, про беглецов он тоже не забыл. А потому, сделав два шага, он крикнул через плечо:
– Raus![22]
Мгновение. И в кустах раздалось какое-то шевеление. Довольно быстро удаляющееся. А Максим поковылял, опираясь на ефрейтора, к автоколонне. Требовалось ее приводить в порядок и готовить к выдвижению. Ну и ногу перевязать нужно. Пуля хоть артерий никаких не перебила, а все равно кровоточило знатно…
Глава 10
30 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Молодой корнет Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка ехал по проселочной дороге с улыбкой на лице, которую он и не пытался скрывать.
А все потому, что он – Олег Константинович[23], Великий князь и правнук Николая I, наравне со своими пятью братьями пошел на войну. И не по тылам отсиживаться, а вырвался навстречу опасности. Он смог уговорить Георгия Ивановича, командира своего полка, не беречь его и пустить к делу. С трудом. С огромным трудом. Генерал-майор немало сопротивлялся, не желая рисковать членом Августейшей фамилии. Но не устоял перед его напором. И теперь этот молодой корнет возглавил взвод передового дозора. Отчего был безмерно счастлив. Наконец-то дело! Наконец-то не тыловые бумажки! Наконец-то в бой!
И тут идиллию его мечтаний о воинской славе прервал небольшой отряд германских всадников, выскочивший из-за перелеска. Олег Константинович радостно пришпорил своего коня и, выхватив саблю, бросился вперед, увлекая за собой свой взвод.
Однако немцы в бой вступать не спешили. Они побросали свои пики и подняли лапки вверх, что немало смутило Великого князя. Не так он представлял себе свой первый бой. Да. Врагов было существенно меньше, но так и что?
Непродолжительная возня с пленением закончилась еще более странной новостью. Эти солдаты кирасирского полка «Герцога Фридриха Евгения фон Вюртемберга»[24] сообщили, будто с запада наступает еще одна русская часть.
Смущение и интрига!
Посему корнет, выделив охранение для пленных, устремился вперед, желая как можно скорее прояснить ситуацию.
Минули разделительную лесополосу. Стремительно преодолели поле и резко осадили коней. Здесь уже валялись трупы и брошенное имущество. Включая несколько 7,7-cм германских пушек и какие-то повозки. Было хорошо видно, что их поймали на марше. Вон убитые лошади валялись прямо в упряжке.
Медленным шагом, шокированный и потрясенный, он проехал дальше, выезжая к полю с автоколонной. И здесь замер.
Поле возле дороги оказалось просто завалено трупами немецких солдат и лошадей. Настоящее побоище! Чуть в стороне на опушке находилось орудие, смятое массивным грузовиком. А четверо солдат под руководством израненного поручика пытались стащить его лебедкой. Вон бревно вкопали, петлю из троса буксировочного кинули и ручной лебедкой орудовали. Из-за чего раздавался мерзкий скрип и скрежет. Грузовик не желал никак слезать со смятого орудия. Так вместе с ним и волочился по земле.
– Наши! – крикнул кто-то на ближайшем грузовике.
И только сейчас корнет заметил установленные там станковые пулеметы. Прямо на крыше. Смотрящие на них и готовые в любой момент открыть огонь. Вон стрелки за каждым имелись. Максим уже успел переоборудовать третий «мателот» колонны в головной, не уверенный в том, что его грузовик удастся завести. А потом и боевой пост организовать.
Понимая, что он до сих пор держит в руках саблю, Олег Константинович убрал ее в ножны и отправился знакомиться с командиром отряда. Ловя попутно себя на смешанных чувствах. Ему было стыдно, что сразу не заметил такую угрозу. Начал крутить головой по сторонам и присматриваться. И только сейчас обратил внимание на то, что снимаемый с пушки «Даймлер» был словно решето. Масса пулевых и шрапнельных отверстий. Кое-где кровоподтеки, говорящие о многом. Стекол и дверей нет.
Глянул дальше – побитых автомобилей хватало. Но не так сильно, конечно. Разве что вон тот грузовик в самом конце. Тоже в решето.
Подъехал ближе к раненому поручику и, лихо спрыгнув, представился:
– Олег Константинович, корнет Лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка.
– Очень приятно, – тихо и устало произнес визави. – Максим Федорович, поручик. Командир этого сводного отряда.
Пожали руки. Причем наш герой так и оставался сидячим. Корнет, впрочем, не возражал. Перебинтованная простреленная нога ему была прекрасно видна.
– Олег Константинович, – тихо сказал поручик, – мой отряд разгромил штаб 8-й армии. В грузовиках находятся взятые в плен генералы Гинденбург и Людендорф. И документы. Сами видите, я едва держусь. Скоро лишусь сознания от потери крови. Принимайте командование. Пленных и документы нужно доставить как можно скорее в штаб к генералу Ренненкампфу.
