Впрочем, винить Хенрима я не имела права. Он делал свою работу и следовал искреннему желанию помочь. Если бы я так хотела сохранить все, как есть, нашла бы способ отвадить его. А я… Сама виновата. Во всем.
Все время до отъезда я ощущала, что между нами пробежал холодок Полуэльф пусть и молчал, явно был недоволен и, возможно, обижен. Но лучше так, чем потом разгребать последствия.
И лишь в машине меня осенило: сегодня первый раз, когда Хенрим не пытался успокоить меня своими мозгоправскими штучками. Раньше малейшее мое эмоциональное колебание тут же гасилось, а сегодня… Словно он признавал за мной право злиться, обижаться, кричать, обвинять и угрожать — все, что я делала. И осознание этого вдруг согрело мою душу.
В нашу с Мией квартирку я вошла в смешанных чувствах. Так что саму подругу заметила не сразу.
— Яся, ну наконец-то! — закричала она, бросаясь мне на шею. — Плододающая, ну и заставила же ты поволноваться!
— Прости, — неловко улыбнулась я, ощущая, как мне сразу же становится легче.
— Ой, да не извиняйся, — отмахнулась подруга и потянула меня на кухню. — Ты наверняка голодная.
И только в этот момент я осознала: да, голодная. Ведь я со вчерашнего дня ничего не ела.
— Ты у нас теперь героиня, — продолжала болтать Мия, усадив меня на стул. — Вся школа целителей сегодня только и обсуждала, как некромантка спасла эльфу жизнь. Уверена, в КТМУ все еще масштабнее, — хихикнула и принялась наливать суп в тарелку. — Скоро придут наши, расспросим…
— Ох, — я встрепенулась, — Мия… А ты не могла бы связаться с ними… и попросить сегодня не приходить?
Она замерла, а затем, смерив меня тяжелым взглядом, медленно спросила:
— Что-то стряслось?
— Много всего, — со вздохом созналась я и виновато добавила: — Но сейчас я не могу и не хочу об этом говорить.
— Ладно, подождем, — философски пожала плечами подруга и, поставив передо мной тарелку, строго приказала: — Чтобы съела все. А я пока пойду объясню все эльфам. Они у нас вроде бы понимающие…
Остаток дня прошел… ровно. Мы с соседкой занимались учебой. Для меня это оказалось просто даром небес, ведь помогло вытряхнуть из головы все лишние мысли. Я так закопалась в чертежи, что опомнилась, лишь когда Мия потрясла меня за плечо и с ворчанием погнала спать.
И вот в этот момент, когда свет погашен, а сон еще не пришел… Все то, что я старательно отгоняла от себя на протяжении дня, навалилось скопом.
Мне стало страшно. Тревожно.
К горлу подкатила тошнота от одной мысли, что Хенрим, большой любитель делать все по-своему, все-таки втихаря расскажет Нику. И… последствия этого. Катастрофические, с какой стороны ни посмотри.
Все плохо.
Все очень плохо.
Крайне плохо.
Я заварила кашу, которую не в силах расхлебать.
Что же мне теперь делать?! Плододающая, спаси и наставь на путь истинный…
— Ты спишь? — вдруг раздался шепот.
— Нет, — со вздохом ответила я, пытаясь отрешиться от панических мыслей.
Получалось откровенно плохо.
— Слушай… Я знаю, что уже достала всех… — как-то жалобно проговорила Мия. — Но я и правда не знаю, что мне делать! Конни и Нейри начали соперничать друг с другом за мое внимание, значит, мне пора как-то это все прекращать. Но я до сих пор не определилась! — несчастно воскликнула она. — Они мне оба нравятся, правда, очень. Вот только кого из них выбрать, я не понимаю! Я…
И меня вдруг обуяла такая злость!
Ух ты, какая же у нее серьезная проблема! Прямо-таки вопрос жизни и смерти! Не то что у меня, сущие мелочи! Подумаешь, под ударом и я сама, и все мои близкие, ерунда какая!
— Ты и правда достала, — прошипела я злобно. — Не знаешь, кого выбрать? Значит, плевать тебе на обоих! Отшей их и прекрати выедать окружающим мозг!
Меня колотило. Хотелось подскочить с кровати и… наделать каких-то глупостей. Так что я, стиснув зубы, принялась старательно дышать, чтобы не сорваться окончательно.
А Мия молчала.
Долго.
— Ладно, — наконец сказала она. — Я тебя поняла.
И больше не произнесла ни слова.
Я повернулась к стенке и в приступе ярости сильно приложилась об нее головой. Перед глазами заплясали темные круги, но мысли не прояснились. Я продолжала вариться в собственных страхах, а потом провалилась в тревожный сон.
Конечно же, проснулась я совершенно разбитая и невыспавшаяся. И обнаружила, что Мия уже успела куда-то уйти. За два часа до начала занятий.
Осознание того, что я вчера сказала и как обидела лучшую подругу, было сродни ушату ледяной воды на голову.
— Вот же идиотка, — простонала я и с трудом сдержала желание несколько раз приложиться головой об стенку. Исключительно потому, что помнила: вчера это не помогло.
Вместо этого торопливо поискала артик и дрожащим голосом назвала имя подруги. Нужно было извиниться, и поскорее!
Но с той стороны выразительно молчали.
— А-а-а! — провыла я, откидываясь на подушку. — Я теперь у нее в ногах должна ползать… Плододающая, Мия столько мне прощала и помогала, а чем я ей отплатила?!
Я еще несколько раз попыталась связаться с ней до выхода из дома и потом, на переменах. Но ее артик не отвечал, красноречиво намекая, что разговаривать со мной не желают. И это вгоняло меня в крайнее отчаяние.
А что, если это станет последней каплей и Мия просто вычеркнет меня из своей жизни?!
Я так зациклилась, что весь учебный материал этого дня прошел мимо меня. К тому же я не реагировала ни на тех, кто заглядывал поглазеть на новоиспеченную героиню газетных хроник, ни на попытки заговорить со мной. Даже друзья, пришедшие после первой пары, не смогли разговорить меня: я отвечала невпопад и не особо понимала, что от меня хотят.
Когда в конце последней пары раздался сигнал артика, я так обрадовалась, что, выкрикнув слова извинений, умчалась из аудитории под удивленными взглядами преподавателя и однокурсников, даже не посмотрев имя вызывающего.
Но, к моему огорчению, это
