Погрузка длилась весь день, и лишь поздно вечером разношерстная армада смогла выйти в море. С берега вдогонку не прозвучало ни одного выстрела. Турецко-татарский гарнизон был полностью уничтожен, а пушки, порох и ядра погружены на корабли. Позади осталась разграбленная подчистую Кафа – грозное предупреждение всем любителям торговать живым товаром. Атаман Самаренин в этом походе совершил неожиданный поступок – не стал брать никого из знатных пленных с целью выкупа. Все богатеи-работорговцы были публично повешены на городской площади на глазах у согнанных жителей Кафы в назидание остальным. На той самой площади, где совсем недавно шла бойкая торговля живым товаром. Не стали также брать большой полон из татар. Взяли только молодых девчонок из тех, что приглянулись самим казакам. Тут уж, как говорится, сам бог велел. Основную же группу пассажиров составляли освобожденные невольники. Благодаря трофейным кораблям удалось забрать всех. Добыча тоже впечатляла – подобного не было еще ни в одном походе казаков. Но кроме атамана, Федьки-ката и самого Ивана, никто из казаков даже не догадывался о причинах такого успеха.
Это сообщил атаман перед выходом, зайдя на фелуку по прибытию в порт и переговорив с лазутчиками. А Ивану велел теперь вести себя тише воды и ниже травы. Негоже толмачу и писарю своими подвигами хвастать. Кому надо – те и так знают. А кому не надо – пусть и дальше считают его «чернильной» душой. Тем более что по поводу покушения ничего выяснить так и не удалось. Ясно лишь одно – это не личная инициатива Прохора Рябова. Уж слишком все далеко зашло. На простого писаря и толмача устраивать покушение не будут – рылом не вышел. Точно так же выглядит невероятным, чтобы кто-то стал мстить Ивану за нанесенную Прошке обиду. Никому это не нужно. Значит, что из этого следует? Тот, кто стоит за покушением, догадывается об истинной роли Ивана. Может быть, не знает всего, но какими-то сведениями наверняка обладает. И здесь остается лишь догадываться, кто же стоит за всем этим. Список возможных врагов хоть и не очень большой, но заставляет задуматься. Кому может мешать молодой казак-характерник, способный в одиночку решать сложные задачи в тылу неприятеля? Туркам, татарам и… государю московскому. Конечно, ни до Константинополя, ни до Бахчисарая, ни до Москвы информация о нем еще дойти не могла – уж слишком мало времени прошло с начала его «деятельности». Значит, это инициатива тех, кто находится в Черкасске и может самостоятельно принимать решения. Где же он все-таки наследил? Потому что по-другому заподозрить в нем характерника просто не могли. Для всех казаков он всего лишь толмач. Но хороший толмач, способный выдать себя за турка, из-за чего его и взяли в поход, включив в отряд лазутчиков. Но никто из тех, кто работает на турок и татар, не станет устраивать покушение на рядового в общем-то казака, причем сразу же убирать того, на кого первым падет подозрение. Отсюда следует, что тот, кто стоит за всем этим, знает об Иване Платове намного больше, чем остальные. А это значит, утечка секретных сведений все же произошла. Но когда и где?! Но сколько Иван ни напрягал память, перетасовывая недавние события, так и не смог найти ни одной зацепки.
Глава 7
Дела домашние
Обратный путь прошел без особых сложностей, что было удивительным само по себе. Разномастная армада шла довольно компактно, и отставших не было. Помогло также то, что все время стояла хорошая погода. Керченский пролив решили проходить засветло, чтобы исключить возможность посадки на мель крупных судов, снять которые с мели в этом случае было бы очень сложно. Тем более на виду у татар и турок. Еще затемно в пролив вошел передовой отряд из шести быстроходных казачьих стругов, в задачу которых входило выяснить – не появился ли турецкий флот в Керчи? Но опасения оказались напрасны. На рейде стояли лишь две турецкие галеры, капитаны которых сначала попытались напасть на обнаглевших казаков, рискнувших появиться здесь днем такими малыми силами. Однако, едва выйдя с рейда в пролив и увидев основные силы казачьей флотилии, сочли за благо тут же повернуть обратно под прикрытие береговых пушек. В итоге казачьи струги вместе с многочисленными трофеями неторопливо проследовали через пролив на виду у всей Керчи, не встретив никакого сопротивления. Причем татары сами были рады такому повороту дела, поскольку теперь точно знали, что проклятые гяуры наконец-то убрались из Черного моря. Весть о разграблении Кафы уже должна была дойти до Керчи, поэтому появлялась надежда на то, что казаки сейчас будут заняты «перевариванием» богатой добычи, и их дальнейших активных действий на просторах Черного моря можно пока не опасаться.
Обо всем этом думал Иван, работая с трофейной турецкой картой и поглядывая на проплывающий по левому борту крымский берег и притихшую Керчь, в которой ничего не предпринимали, чтобы помешать проходу казаков. Впрочем, сделать это, не имея достаточно сильной эскадры, было невозможно. Береговые орудия сюда не добивали, а других средств перекрыть пролив турки и татары не имели. Это не узкий и простреливаемый насквозь Босфор, который к тому же можно еще и цепью перегородить. Здесь такое не получится. За этим занятием и застал его Петр.
– Что, Ваня, колдуешь?
– Да вот навигацией занимаюсь, чтобы все ориентиры запомнить. Чтобы все по уму было.
– Ваня, какая такая навигация?! Ведь все и так хорошо видно!
– Сейчас видно. А ночью – не очень. А ну как придется здесь ночью идти, да не на струге, а на большом корабле?
– Ну, ты даешь!!! Все думаешь, что получится? А где же его взять?
– Сам к нам придет.
– Да ну?! Это как?
– А ты сам посуди. Кафу мы вытряхнули до самого донышка. Так?
– Так.
– И как думаешь, простят нам это турки и татары?
– Конечно, нет.
– Вот и я считаю, что нет. Смотри дальше. Кафу мы вытряхнули. Азов держим в осаде. Думаю, что туркам все же удалось сообщить своим об осаде Азова. Перекрыть все тропки невозможно, кто-то из гонцов все равно мог проскочить. Что предпримут турки?
– Пошлют сильное подкрепление в Азов.
– Правильно! А мы
