Обогнув внушительную статую, Ириана едва не налетела на Дуву. Короткий меч застыл в опасной близости от живота принцессы. Но Дува оказалась проворнее. Она схватила Ириану за шею и талию. Меч выпал.
– Это тело не любит беготни, – ворчала принцесса, таща Ириану в проход.
Ириана вырывалась, но Дува держала крепко. Слишком крепко для невысокой хрупкой принцессы.
– Хочу, чтобы ты это видела, – издевательски шептала принцесса Ириане на ухо. – Вы оба.
Шаол полз им навстречу. За ним тянулся кровавый след. Ноги снова его не держали, но у него остались руки, чтобы помочь Ириане. Увидев Дуву, он замер. Кровь капала у него изо рта. Ириана оказалась в плену у Дувы. У валга.
– Что же мне выбрать? Заставить тебя смотреть, как я его убиваю? Или заставить его смотреть, как я надеваю тебе это миленькое колечко?
Пальчики Дувы больно сдавливали Ириане горло.
– Не смей его трогать, – прохрипела Ириана.
Шаол стиснул окровавленные зубы, напряг руки и снова попытался встать. Ноги его не держали.
– Жаль, что у меня не два кольца, – протянула Дува. – Твои друзья заплатили бы за тебя щедрый выкуп. – Она фыркнула. – Но я поберегу их денежки. Представляю, как их потрясет твоя смерть.
Дува убрала руку с талии Ирианы, намереваясь ударить по Шаолу темной магией.
Не теряя ни секунды, Ириана наступила принцессе на ногу. Она знала, куда давить, чтобы было больнее. Дува качнулась. Ириана ударила локтем по руке, сжимавшей ее горло. Уроки незнакомки не пропали даром. Развернувшись, Ириана тем же локтем ударила Дуву в лицо.
Принцесса рухнула, как камень. Потекла кровь.
Ириана потянулась за кинжалом на поясе Шаола. Со звоном выхватила кинжал из ножен и взгромоздилась на поверженную принцессу. Рука с кинжалом взметнулась вверх, чтобы ударить в шею Дувы, а потом отделить голову принцессы от туловища.
– Остановись, – с трудом проговорил Шаол, разбрызгивая кровь.
Дува уничтожила его выздоровление. Уничтожила все.
У него горлом шла кровь. Ириана плакала. Кинжал по-прежнему застыл над шеей принцессы.
Шаол умирал. Удар Дувы повредил одну из главных кровеносных вен.
Брови Дувы слегка дернулись. Она шевельнулась. Ириана понимала: второго такого мгновения не будет. Это надо сделать сейчас. Вонзить кинжал в шею принцессе. Оборвав жизнь Дувы, она сможет спасти Шаола. Остановит смертельно опасное внутреннее кровотечение. Но его позвоночник. Его ноги…
Она ведь давала клятву никогда не обрывать ничью жизнь. Она могла ненавидеть Дуву, однако во чреве принцессы находилась еще одна жизнь.
Кинжал опустился. Она была готова это сделать и…
– Ириана, – прошептал Шаол.
Столько боли в ее имени. Какого-то потустороннего спокойствия.
Она опоздала. Упустила драгоценные минуты. Магия Ирианы чувствовала смерть. Она не говорила Шаолу об этом жутком даре целителей – ощущать приближающуюся смерть. Недаром Сильба была не только богиней исцеления, но и богиней благословенной смерти.
Если убить Дуву и ее ребенка, их смерти не будут благословенными. И смерть Шаола тоже не назовешь благословенной.
Но она… Она.
Принцесса была совсем молодой. Младше Ирианы. И жизнь, которую Дува носила во чреве…
Ириана бросила кинжал. Он заскользил по полу, натыкаясь на золотые обломки.
Шаол закрыл глаза. Как ей показалось, с облегчением.
Ириану тронули за плечо. Она знала это прикосновение. Хазифа. Ириана обернулась, и слезы снова хлынули у нее из глаз. За спиной верховной целительницы стояли два человека, поддерживая старуху. С их помощью Хазифа склонилась к принцессе и магическим дуновением погрузила ее в глубокий сон.
Волосы Несарины топорщились во все стороны. Обветренные щеки раскраснелись от бега. Волосы Сартака стали гораздо короче. Он весь напрягся, глядя на сестру. Порванное платье, кровь на лице и руках. Здесь произошло что-то страшное. Но что?
– Мы опоздали, – упавшим голосом прошептала Несарина.
Ириана бросилась к Шаолу. Она не чувствовала боли в отбитых коленях, не замечала крови, сочащейся из рассеченного виска. Приподняв Шаола, она положила его голову себе на колени и закрыла глаза, призывая магическую силу.
Вспыхнул белый свет, но все вокруг было окрашено черным и багрово-красным.
Слишком много переломов и разрывов. Его грудь едва поднималась. Глаза он не открывал.
– Просыпайся, – дрожащим голосом приказала Ириана.
Она вошла в поток своей магической силы, но увечья, нанесенные Дувой… Ириане казалось, что она пытается залатать пробоины в тонущем корабле.
Валгский демон измолотил Шаола вдоль и поперек, не оставив живого места.
Вокруг слышались шаги и крики, но Ириана не открывала глаза.
Жизнь Шаола истончалась и превращалась в туман, и ее магия была бессильна. Смерть кружила над ними, точно орел, заприметивший добычу.
– Сражайся за жизнь! – всхлипывала Ириана, тряся его. – Слышишь, упрямый придурок? Зачем тебе умирать?
Неужели все оборвется сейчас, когда они прошли такой путь, когда впереди еще столько…
– Я прошу тебя, – шептала Ириана.
Грудь Шаола поднялась в последнем вдохе… Ириана чувствовала, что не выдержит этого. Почему у нее должна быть отнята едва возникшая любовь?
Среди черно-красного пространства вспыхнул огонек. Тоненький, как пламя свечи.
Потом еще один. Еще. Темное пространство стало заполняться огнями. И там, где они вспыхивали, соединялись разорванные мышцы и жилы. Срастались сломанные кости. Огней становилось все больше. Они мелькали повсюду.
Грудь Шаола поднималась и опускалась. Он дышал. А среди темноты и множащихся огней звучал женский голос, знакомый и одновременно незнакомый. Хазифа – и кто-то еще. Второй голос не был человеческим – ни сейчас, ни когда-либо. Оба голоса сливались в один, наполняя темноту.
«Повреждения слишком велики. За восстановление его тела придется платить».
Все огоньки замерли, прислушиваясь к этому голосу из иного мира.
Ириана стремительно шла мимо них, как идут через поле белых цветов. Огоньки покачивались, словно на ветру. Кто занес их в это тихое место, пронизанное болью?
Этими огоньками были целительницы Торры.
Ириана узнавала оттенки их света. Ближе всех к ней находилась Эреция.
Голос, принадлежавший Хазифе и Другой, заговорил снова: «За это придется платить».
За увечья, нанесенные демоном руками принцессы… Ириана понимала: в этот раз ей одной не справиться.
«Я готова платить», – ответила Ириана пространству, сотканному из боли, тьмы и света.
«Дочь Фенхару заплатит долг сына Адарлана?»
«Да».
Ее лица коснулась теплая, нежная рука. Ириана знала: эта рука не принадлежала ни Хазифе, ни Другой, ни кому-либо из ныне живущих целительниц.
Это была рука той, которая никогда не покидала ее… Даже обратившись в прах и пепел, развеянный ветром.
«Ты предлагаешь это добровольно?» – спросила Другая.
«Да. От всего сердца».
Ее сердце все равно принадлежало ему с самого первого дня.
Эти любящие призрачные руки еще раз коснулись ее щеки и исчезли.
«Я сделала выбор, – сказала Другая. – Ты заплатишь долг, Ириана Торас. Надеюсь, ты поймешь, чем на самом деле является этот долг».
Ириана попыталась говорить вслух, но мягкий, успокаивающий свет не давал ей раскрыть рта. Свет делался все ярче, становился ослепительным, наполняя ее изнутри и снаружи. Он не мешал ей склоняться
