Как только молодые супруги вернулись в Королевскую Гавань, из Штормового Предела пришла нежданная весть: королева Алисса тоже носит дитя! Все думали, что она в свои сорок четыре давно вышла из детородного возраста, и смотрели на эту беременность как на чудо. Сам верховный септон объявил это благословением богов, «даром, который Небесная Матерь ниспослала земной, перенесшей много страданий».
Новость, помимо радости, вызвала и немало волнений. Силы у Алиссы были уже не те; регентские заботы подкосили ее, а второй брак вопреки надеждам не принес счастья. Правда, теперь лорд Робар, не чаявший дождаться потомства от немолодой жены, раскаялся в прежнем своем поведении и не отходил от нее. Сама Алисса тоже опасалась за исход родов, помня, что Вейелла, последняя ее дочь от Эйениса, умерла сразу после рождения. «Если это случится опять, мое сердце не выдержит», – говорила она мужу. Однако в свой срок она родила здорового мальчика, большого, красного, с густыми черными волосами, «кричавшего так, что от Дорна до Стены было слышно». Счастливый отец назвал сына Бормундом.
Боги равной мерой отпускают счастье и горе. Задолго до того, как пришло время Алиссы, дочь ее Алисанна тоже разрешилась от бремени сыном и назвала его Эйегоном в честь как Завоевателя, так и безвременно погибшего брата, Некоронованного Принца. Вся страна во главе с королем ликовала, но мальчик явился на свет раньше срока и умер три дня спустя. Алисанна так горевала, что мейстеры опасались и за ее жизнь. До конца своих дней она винила в смерти сына убийц, напавших на нее в Девичьем Пруду. Если бы ей позволили искупаться в целебных водах, принц Эйегон был бы жив, твердила она.
Не было счастья и на Драконьем Камне, где поселилась Рейена Таргариен со своим двором. Соседние лорды стали было наезжать к ней, как ранее к Джейехерису, но Рейена в отличие от брата встречала их холодно, а то и вовсе отказывалась принять.
Не ладилось у нее и с дочерью. Принцесса не помнила своей матери, а королева детей не любила и плохо знала свое дитя. Эйерее нравилось жить в Красном Замке среди лордов, леди и чужеземных послов. Там утром сходились рыцари в учебных боях, вечером выступали певцы и скоморохи, а за стенами шумел большой пестрый город. Там все наперебой искали ее внимания, все носились с ней как с наследницей престола – и лорды, и рыцари, и конюхи, и горничные, и прачки. Там возглавляемая ею стайка девчонок – как знатных, так и простых – наводила страх на весь замок.
На Драконьем Камне, куда против воли увезла ее мать, жилось скучно, тихо и сонно. Ни одной ее ровесницы в замке не было, с рыбацкими дочками ей водиться не разрешали. Мать, вечно погруженная в свои думы, держалась с ней то сурово, то скованно. Из всех женщин, окружавших Рейену, Эйерее полюбилась только Элисса Фармен, которая рассказывала ей о своих приключениях и обещала, что научит плавать под парусом. Элиссе нравилось на Драконьем Камне не больше, чем самой Эйерее; она тосковала по западным морям и мечтала туда вернуться. «Возьми меня с собой», – просила девочка, но Элисса только смеялась на это.
Было, однако, на острове то, чего Королевской Гавани не хватало: драконы. С каждым месяцем их все больше выводилось под Драконьей горой. Все три яйца, что отложила Огненная Мечта на Светлом острове, здесь проклюнулись разом, и королева сказала принцессе: «Выбирай своего: когда-нибудь ты будешь летать на нем». Во дворах содержались драконы постарше, в пещерах на той стороне горы гнездились дикие, улетевшие в свое время из замка. К Вермитору и Среброкрылому в Красном Замке Эйерею не подпускали, здесь же она могла сколько ей угодно навещать и детенышей, и молодняк, и материнскую Огненную Мечту, и самых старых, Балериона с Вхагаром. За древностью лет они всё больше дремали, но бывали страшны, когда просыпались и расправляли крылья.
Драконы заменяли девочке всё, что она оставила в Королевской Гавани: лошадь, собак, подружек. Они стали ее единственными друзьями помимо Элиссы, и Эйерея считала дни до мгновения, когда сядет на кого-то из них и улетит далеко-далеко.
В 52 году король Джейехерис совершил наконец поездку в Долину Аррен. Остановившись в Чаячьем городе, Рунстоне, Редфорде, Длинном Луке, Доме Сердец и Воротах Луны, он сел на Вермитора и поднялся в Орлиное Гнездо на вершине Копья Гиганта, как королева Висенья во время Завоевания. Алисанна, все еще не оправившаяся после родов и снедаемая горем, сопровождала его только часть пути. В Чаячьем городе она обручила леди Прюденс Селтигар с лордом Графтоном и вновь созвала к себе женщин. Подобный же сход она устроила в Воротах Луны и узнала нечто такое, что впоследствии изменило законы Семи Королевств.
Часто употребляемое выражение «законы Алисанны» нельзя признать верным. Ее величество не имела власти принимать законы, издавать указы и выносить приговоры. Было бы ошибкой приравнивать ее к Рейенис и Висенье, королевам Завоевателя. Зато она имела огромное влияние на короля Джейехериса, и он к ней прислушивался; так случилось и после их возвращения из Долины.
Женщины пожаловались Алисанне на бесправное положение вдов. В мирное время мужчины нередко переживают жен: мужчины гибнут на полях битв, а женщины на родильной постели. Ничто не препятствует вдовцу жениться повторно, но если он сам умрет, дети от первого брака поступят с мачехой по своему усмотрению. В простых семьях ее могут попросту выгнать из дома, в знатных же домах наследники отбирают у вдовы доходы и привилегии, превращая ее в жалкую приживалку.
Во избежание всего этого Джейехерис в 52 году принял «вдовий закон». Старший сын (а за неимением сына – старшая дочь) по-прежнему оставались наследниками, но вдове назначалось такое же содержание, каким она пользовалась при муже. Вдову лорда, будь она второй, третьей или какой угодно женой, запрещалось впредь изгонять из замка, лишать доходов, платья и слуг. Тот же закон, однако, запрещал главам семей лишать детей от предыдущего брака земель и доходов в пользу новой жены и ее детей.
Другой заботой короля в этом году стало городское
