— Боже, да, — Дженни изогнулась, стоило мне прикусить мочку ее уха.
— И сейчас ты влажная. Правда, Дженни? — она в ответ кивнула. — Давай посмотрим, насколько.
Потянувшись к ее джинсам, я снял их вместе с трусиками и, опустившись на колени, поцеловал клитор. Я посмотрел на нее.
Она тоже смотрела на меня и со стоном потянула меня за волосы.
— Кейд. Пожалуйста, будь нежным. У меня давно никого не было.
Я с нетерпением облизал половые губы, упиваясь ею. Улыбнувшись, я спешно поднялся, и Дженни запустила руки мне в боксеры, чтобы добраться до члена.
— Черт, ты такая влажная, — застонал я, водя пальцами по ее гладкому входу. — Не думаю, что нам понадобится вот это, — я потянулся к карману своих джинсов и выхватил бутылку смазки «Лизни меня».
— Твою ж мать. Ты все время носил ее с собой?
— Никогда не знаешь, что и когда понадобится, — подмигнул я и пожал плечами. — То есть, как мне говорили, в бизнесе главное всегда быть готовым.
Притянув меня ближе, Дженни помогла мне расстегнуть ремень и приспустить джинсы.
— Ого… — ахнула она.
— Ты о нем? — ухмыльнулся я.
— Ты стал больше?
— Эй. Всякое бывает, — я вынудил ее поднять взгляд. — Есть только один способ узнать наверняка.
Округлившимися глазами Дженни наблюдала, как я сбрасывал с себя обувь и джинсы. Не снимая с нас футболок, я провел головкой члена по скользкому входу.
Когда я лишал Дженни девственности, вокруг нас горели свечи. Я был нежным и давал ей все, о чем бы она ни попросила.
Теперь же было иначе. Нас питало отчаяние. Наша потребность была острой, в воздухе витал запах секса и пота.
Чтобы поддразнить Дженни, я головкой члена потер ее между ног.
— Боже. Это…
— … будет хорошо, — выгнул я бровь.
— …порвет меня надвое, — пробормотала она и зажмурилась под моим натиском. — Ох.
— Посмотри на меня, милая, — скомандовал я.
Распахнув зеленые глаза, она на выдохе разомкнула губы.
— Мог ли ты подумать, что мы снова это сделаем? — удалось ей спросить, когда я погрузился в нее наполовину.
В марева возбуждения я мог сказать ей лишь правду.
— Нет. Даже в голову не приходило. Не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова. А ты?
— Я чувствовала, что да, — кивнула Дженни, сверкая глазами.
Я проник в нее полностью, и она со стоном подалась мне навстречу. Немного напрягшись от моего размера, Дженни ухватила меня за зад. Я отчаянно начал раздевать ее, и она подняла руки, помогая мне. Сам я тоже снял футболку, и Дженни наконец-то провела ладонями по моему обнаженному торсу.
— Черт, как же я скучал, — признался я, поглаживая ее бока, но не переставал овладевать ею. Пока мы трахались у стены, я водил пальцами по гладким грудям Дженни и лизал ее соски.
Мы спаривались, словно животные. В итоге мы нашли идеальный ритм, и я начал задыхаться. Мое тело покалывало от пальцев ног до пальцев рук.
— Ох, черт. Иди сюда, — я попятился и, рухнув на кресло без подлокотников, усадил Дженни поверх себя. Когда мы нашли подходящий угол, она выгнулась и откинула волосы за спину. Скача на моей твердой длине, Дженни внутренними мышцами сдавила член.
— О, Боже. Кейд. Я сейчас. Я кончаю. Черт, — бессвязно бормотала она.
— Да. Кончи, милая. Так же, как снова прокатиться на любимом велосипеде, да? — прорычал я.
Дженни опять напряглась и, согнувшись на мне, остановилась.
— Кейд, я снова кончаю, — застонала она.
— Я тоже, — я поднял ее руки, вынуждая обнять меня.
Мой член дрогнул, и я сильно разрядился. После оргазма Дженни рухнула на меня.
— Это было…сумасшествием, — выдохнула она мне на ухо.
— Только сейчас все иначе. Мы много раз занимались сексом, но теперь все по-настоящему.
— Теперь…? — открыв глаза, Дженни посмотрела на меня. — И что же изменилось?
— Теперь я знаю, что мы вместе навсегда.
Эпилог
Женевьева
— Одна полоска. Это хорошо, да? — Кейд смотрел поверх моего плеча, качая счастливо лопотавшую Эмму.
Ей исполнилось тринадцать месяцев, и она собиралась узнать, будет ли у нее братик или сестренка. Эмма жила с нами уже полгода. Просто невероятно.
Многое из того, что случилось за это время, казалось невообразимым.
— Черт! Две полоски, — Кейд хмуро и обескуражено смотрел вниз. — Стоп. Сколько полосок мы хотим? Две это плохо?
— Это обратный отсчет, ты, великовозрастный дуралей. Почти готово, — рассмеялась я, сидя на кровати со скрещенными ногами. Тепло, которое я чувствовала всякий раз, глядя на Кейда, ослабило беспокойство. — Ты сам купил тесты и не знаешь, как они работают?
— Я слишком волновался, чтобы читать инструкцию, — пожал плечами Кейд.
Они заинтересованно смотрели на тест и ждали. Но я не сомневалась, что Эмма притворялась. Она недавно научилась ходить и становилась все большей лапочкой.
«Господи, готовы ли мы к двум?»
Последние шесть месяцев события развивались стремительно. После официального удочерения мы частенько говорили о втором ребенке и сомневались в своих силах. В конце концов, какой бы беспокойной и спонтанной ни была наша жизнь во время праздников, мы по-прежнему хотели, чтобы у Эммы появился брат или сестра. Кто-то, вместе с кем она вырастет.
Прочитав все письма Джакса, Кейд увидел своего брата в новом свете. Сложнее всего ему было простить себя за резкость и отказ от примирения. Чтобы почтить память Джакса, Кейд не стал продавать его дом.
Отличное решение, которое я всецело поддержала. Мне нравилась идея оставить Эмме некую материальную связь с ее биологическими родителями.
— Эй, — Кейд схватил меня за руку. — Мы готовы. Мы справимся.
— У нас ничего не получится, — я чувствовала себя немного подавленной.
— Я в нас уверен, — опасения на его лице сменились нежной улыбкой. — По крайней мере, мы вместе.
— Ну что за банальность, — возразила я и попыталась оттолкнуть Кейда, но в итоге прижалась к нему. Вытерев со щек слезы тревоги и счастья, я порадовалась, что он напомнил о нашем верном выборе.
Я понимала, скольким пожертвовал Кейд, чтобы остаться здесь, со мной.
В процессе удочерения мы узнали, что если холостой мужчина берет под опеку ребенка, то становится в глазах правительства отцом-одиночкой. Следовательно, Кейд больше не имел права служить.
По сути, перед ним встал выбор: привычный уклад или зыбкое будущее со мной и Эммой.
Я уговаривала его не спешить и хорошенько все обдумать, но он отказался. Кейд улыбнулся и сказал: «Всегда смотрит только вперед». Тем днем он перешел в разряд ветеранов.
Я любила его так чертовски сильно.
Мы и
