Даже сегодня многие полагают, что ВИЧ начался в США в 1980-х годах. Но это не так. Соединенные Штаты действительно были первой страной, которая осознала, что происходит, когда было зарегистрировано несколько случаев редких заболеваний среди геев в Нью-Йорке и Сан-Франциско (неизвестно, когда именно это произошло). А в 1981 году США стали первой страной, официально признавшей сложившуюся ситуацию. К 1982 году «болезнь» получила название «СПИД». Дальнейшие исследования сформировали, теперь уже общепринятое, мнение о том, что изначально СПИД появился в Африке.
Однако США были первой страной, которая привнесла СПИД в общественное сознание, а американская реакция на СПИД, несомненно, способствовала становлению его репутации как одной из наиболее политизированных, страшных и противоречивых болезней в истории современной медицины.
Репутация, все еще актуальная и сегодня.
Но именно распространение болезни за пределами Африки изменило характер того, как СПИД воспринимается и воспринимался. Американская писательница и политический активист Сьюзан Зонтаг отмечает: «Если бы СПИД оставался только африканской болезнью, – даже при том, что от него умирали бы многие миллионы, – мало кто за пределами Африки был бы этим обеспокоен. Это было бы одним из таких „естественных” событий, как, например, голод, которые периодически опустошали бедные, перенаселенные страны и борьбе с которыми люди в богатых странах точно не знают, как помочь. Но так как это событие мирового масштаба, которое наносит вред также и белым и к тому же влияет на Запад, это уже не стихийное бедствие. Теперь оно наполнено историческим смыслом. Часть самоопределения Европы и неоевропейских стран заключается в том, что только в странах Первого мира основные бедствия являются историческими, преобразующими, в то время как в бедных, африканских или азиатских государствах они являются частью цикла, и поэтому рассматриваются, скорее, как один из аспектов природы. И, возможно, в той или иной степени СПИД стал настолько известен потому, что в богатых странах болезнь сначала поразила группу людей, которая состояла из мужчин, белых мужчин, многие из которых были образованы, имели необходимые ресурсы и были хорошо осведомлены о том, как лоббировать и привлекать общественное внимание и ресурсы, чтобы уведомить других людей о болезни. Некоторые из них были знамениты, а кто-то очень известен. Именно благодаря тому, как он был представлен общественности, СПИД занимает сегодня такое важное место в нашем сознании. Кажется, что это воплощение всех катастроф, которые ожидают привилегированное население»[815].
Глава 52
К Рождеству 1991 года, спустя всего несколько недель после смерти Фредди Меркьюри, Queen вернулись на первое место в чартах с «Богемской рапсодией». Выпущенный в качестве сингла с двумя сторонами «А» (на другой – „These Are The Days Of Our Lives”), он поднялся на вершину чартов и пробыл там пять недель. При этом он стал первым альбомом, который дважды покорил рождественские чарты. Было продано еще 1,1 млн копий альбома, и в том же месяце, когда „Bohemian Rhapsody” заняла первое место в чартах синглов, у группы насчитывалось не менее десяти альбомов, попавших в чарты. Началось возрождение Queen, и казалось, что вся страна снова влюбилась в Фредди Меркьюри.
Даже Кенни Эверетт, который так эффектно расстался с Фредди и не разговаривал с ним много лет и который сам скончался от болезни, связанной со СПИДом в 1995 году, был тронут его смертью. «Когда Фредди умер, я написал Кенни, – вспоминает Пол Гамбаччини, – потому что я думал, что это не мог остаться равнодушным к этому, и я покажу вам письмо. Оно написано 15 января, подписано Кеном. „Большое спасибо за твое письмо. Да, это печальное известие потрясло нас, хотя мы уже около пяти лет знали, что это произойдет. Первое, что я подумал, услышав эту новость, было «черт подери, куда я его только не водил, а он вот так взял и свалил куда-то без меня». Через пару дней я понял, что каждый раз, когда я думал о нем, он все еще был со мной, так что это было не так больно. Он был милым проказником, и в его компании было всегда хорошо. Он всегда любил дорогие вещи и требовал шампанского, но был ярким, энергичным и всегда был в центре внимания. Где бы он ни был сейчас, я уверен, что он хорошо проводит время. Еще раз спасибо за твое письмо, Пол. Это было очень мило с твоей стороны. Всего тебе доброго. Кен”[816].
Но не все были без ума от него. В статье Daily Mirror вскоре после похорон Фредди критик Джо Хейнес опубликовал злое нравоучение, касающееся певца: «Было бы отважным поступком заявить, что он болен СПИДом, как только был поставлен диагноз. Скрывать это до последнего было совсем не смелым шагом. Нет ничего яркого в том, чтобы заразиться СПИДом и, вероятно, передать его другим. Нет ничего восхитительного в том, чтобы шататься по улицам в поисках мальчиков по вызову, чтобы с ними дурачиться и употреблять наркотики. Меркьюри умер от болезни, основными жертвами которой в западном мире являются гомосексуалы. Для таких, как он, СПИД – это форма самоубийства. Его смерть не поможет в борьбе со СПИДом, потому что он придал очарования тому образу жизни, который к нему приводит. Ущерб, который он нанес в то время, когда правительства во всем мире выделяют миллиарды на предотвращение распространения болезни и употребления наркотиков, просто неизмерим»[817].
Это было, по сути, злобное и полное ненависти нападение Хейнса, и в основе его лежит глубоко укоренившаяся гомофобия.
«Нет морального суждения, есть только количественное суждение, – говорит Пол Гамбаччини. – Я думаю, мы всегда должны подчеркивать, что люди, подобные Фредди, заразились до того, как стало известно о вирусе. Поэтому этих людей нельзя критиковать за то, что они не практикуют безопасный секс, поскольку сама концепция безопасного секса тогда не существовала. Не было секса, который был бы чем-то опасен»[818].
Сьюзан Зонтаг говорит: «Не удивительно, что в восьмидесятые годы многие люди хотели воспринимать СПИД метафорически, как чуму, моральное наказание обществу. Профессиональные критики не могли устоять перед риторической возможностью, которую предлагает эта смертельная болезнь, передающаяся половым путем. Это было оружие фанатиков, которые изображали ее как наказание и испытание, специально посланное гомосексуалистам и наркоманам. Это была „Божья кара”[819].
Фактически, Фредди, умерев, сделал больше для борьбы против СПИДа, чем большинство правительств мира вместе взятых, начиная с поступлений от переиздания «Богемской рапсодии», которые были пожертвованы в Фонд Терренса Хиггинса (более 1 млн фунтов стерлингов). А в ближайшие годы еще десятки
