Queen вернулись в Великобританию в начале мая 1975 года, а их борьба с Trident еще не была закончена. Она продолжалась в течение всего лета, пока группа работала над своим новым альбомом, и только в августе они пришли к соглашению, по которому Queen разрывали все свои обязательства перед Trident при условии, что они выплатят Trident 100 000 фунтов стерлингов[211], а также 1 % роялти за следующие шесть альбомов Queen.
«Что касается Queen, – сказал Фредди, – наше старое руководство почило. Мы прекратили какое бы то ни было сотрудничество с ними. Мы их оставили позади, как отбросы. Это такое облегчение»[212].
Отказавшись от Trident, Queen взяли нового менеджера, Джона Рида, который по случайности оказался также менеджером Элтона Джона.
«Был один человек в EMI по имени Дэвид Крокер, и однажды он позвонил мне и сказал: „Ты интересуешься группами?“, а в то время у меня действительно не было группы», – вспоминает Рид. Крокер сказал ему, что «есть такая группа, Queen, и у нее проблемы с менеджментом, но они довольно хороши». Рид знал о Queen благодаря двум синглам: „Keep Yourself Alive“ и „Killer Queen“, но хотел убедиться, что они также могут выступать вживую.
«Я знал, чтобы добиться успеха в Америке, что очень важно, вы должны уметь играть вживую и играть очень классно. А еще он сказал: „Да, да, они очень хороши“, так что мне пришлось сказать, что мне нужно на них посмотреть. Он перезвонил мне и сказал: „Они собирались идти в студию, но решили устроить тебе концерт“. Поэтому я спустился к Бридж Фарм, вошел, а там была готовая сцена, полностью настроенное освещение и всего один зритель – я! Они играли 40 минут, и я был потрясен. Уже потом я узнал, что они пригласили еще трех или четырех менеджеров, но я был единственным, кто пришел. Так что я фактически выиграл главный приз в связи с неявкой других участников», – вспоминает Рид[213].
«Для начинающей группы указания и хорошее управление, безусловно, жизненно важны, – говорил Фредди. – Но людям нравится думать, что у артистов нет мозгов и что многие из них легко расстаются со своими деньгами. Мы были более хитрыми. Расставшись с Trident, мы вели переговоры с целым рядом топ-менеджеров, чтобы быть уверенными в правильности своего выбора. Тогда правильным выбором оказался Джон Рид. Он взглянул на меня, и я сказал: „Почему бы и нет?“. Он был крут на самом деле. В нем удачно сочетались все те качества, которые мы искали годами. Его подход и методы работы были очень правильными. Он пришел, чтобы обсудить сразу всю структуру: запись, выпуск и управление»[214].
«Фредди меня озадачил вначале, – вспоминает Рид. – Я сразу же сказал Дейву Крокеру: „Он ведь гей, не так ли?“ – „О нет, нет, нет, он живет с девушкой, Мэри Остин“. Ну, это нормально, но ведь ясно же, что он гей! Я был ими заинтригован. Джон Дикон был очень загадочным – этакая разновидность рафинированного басиста. Роджер был отличным ударником, а Брайан вообще в то время носил сабо, да и носит до сих пор. Меня заинтересовало их прошлое, тот факт, что все они, так или иначе, получили университетское образование и были очевидно умны. Мне нравились их мелодии и нравились их песни. Так вот, мы встретились, обсудили все вопросы, но они чувствовали себя не в своей тарелке, я чувствовал себя не в своей тарелке, так что я решил поужинать с каждым из них по отдельности. Фредди попросил меня заехать за ним на квартиру, где он жил с Мэри, и я заскочил туда, чтобы его забрать. Когда я вошел, в доме на полную громкость играл саундтрек к фильму Кабаре, а Мэри была очень милой и довольно застенчивой, но я не увидел между ними симметрии».
«Итак, мы пошли на ужин в ресторан на Фулхэм-роуд, только я и Фредди. Мы сидели и просто болтали. Он был очень смешным, и у него была привычка прикасаться к своей верхней губе, и я сказал: „Может быть, тебе стоит заняться своими зубами“, а он ответил: „Я их исправил!“ И вот мы ужинаем, и в середине беседы я говорю: „Послушай, Фредди, есть одна вещь, о которой, я думаю, ты должен знать, и я надеюсь, это не имеет значения для тебя или для всей группы. Ты знаешь, что я гей?“ Он отбросил нож с вилкой и сказал: „Я тоже, дорогуша, так что мы поладим“»[215].
По возвращении из Японии Фредди получил Премию Айвора Новелло за песню „Killer Queen“ и какое-то время посвятил работе над песней для подающего надежды певца и композитора Эда Хауэлла, с которым он познакомился в клубе Thursday Club в Кенсингтоне. Однако все усилия были потрачены впустую, так как песню „The Man From Manhattan“ вычеркнули из радиоэфира после того, как выяснилось, что американский басист не был членом Союза музыкантов и даже не имел действующего разрешения на работу в Великобритании. Вследствие этого Хауэлл медленно погружался в безвестность как исполнитель, да и будущее Queen в то время было весьма неопределенным. Несмотря на то что сами они не канули в безвестность, чувствовалось, что все зависит от успеха их следующего альбома и сингла. Группа погрязла в долгах, и даже малейший намек на провал их следующей записи мог означать, что они не выживут.
Так что в августе 1975 года, в обстановке все возрастающего давления, Queen собрались в загородном доме в Хартфордшире. Там в течение трех недель они должны были готовиться к записи нового альбома под названием „A Night At The Opera“, продюсером которого снова должен был стать Рой Томас Бейкер. Все в Queen понимали, насколько важна эта запись. «Непосредственно перед записью „A Night At The Opera“ у нас был очень трудный период, – говорит Роджер
