— Она тебя не слышит, — тут же влез хидр. — Она идет на зов, посмотри на ее глаза.
— На зов? Но на нас не действовал он в первый раз. Неужели… — забеспокоилась девушка, но Вайт ее одернул.
— Нет, тут нечто другое. Это не ректор вызывает ее, иначе и на нас бы подействовало, — отозвался юноша.
— А кто? — поразилась вампиресса.
— Идем следом за Сириной, все и узнаем, мне тоже это интересно.
Естественно, хидр и вампиресса, решив узнать, что происходит, отправились следом. Хорошо, что Вайт захватил с собой карту, хотя сейчас она была нам без надобности. Я шла по наитию, меня будто кто-то за руку вел, так как за дорогой я и не пыталась следить, просто целеустремленно двигалась в определенном направлении.
Коридор, лестница, снова коридор, бесконечные повороты. В какой-то момент дышать стало сложнее, но пока было терпимо. Появившаяся в стене дверь насторожила товарищей, но не меня, я уже ни на что не реагировала, к тому же никакой опасности не чувствовала. Может, это мое состояние притупило все рецепторы, но даже если бы меня звало на верную смерть, все равно я ничего не смогла бы сделать. Сопротивляться не получалось.
Сквозь самопроизвольно распахнувшуюся дверь полился яркий свет, который на миг ослепил. Стоило нам оказаться внутри какой-то комнаты, как дверь позади нас исчезла, будто ее и не было. Мы огляделись. Ко мне вернулась способность здраво мыслить. Зов исчез.
— Где это мы? — выдохнула вампиресса, осторожно приближаясь к стенам комнаты, которые имели странный вид, будто не камень, каким и должны быть стены, а живая материя, кожа, которая… дышала? Сейчас мы будто оказались внутри живого организма. Бугристая поверхность стен, потолка, пола наводила именно на такие мысли. Еще и цвет: нежно-розовый, будто кожа младенца. В комнате ничего не было. Кроме стоящего около одной из стен камня. Он тоже оказался живым. Его стороны то раздувались, то сужались. Ну натуральное дыхание. Неужели мои первые впечатления от академии подтвердились? И она действительно живая?
— Архзмарнт! — выругался хидр, резко отдернув руку, которую, последовав примеру клыкастой, приложил к странной стене. — Она живая, дышит. Что происходит? Где мы находимся?
— Тихо, — попросила я, прислушиваясь. Мне показалось, кто-то пытался пробиться ко мне в голову, но что-то мешало, я не могла разобрать слов, что пытались до меня донести.
Я сделала шаг на середину комнаты, присела, положила руку на пол, который, как и стены, оказался теплым и совсем не каменным. И тут в голову ворвались мысли, но на незнакомом языке. Я поморщилась, потрясла головой. Говорили много и быстро, по интонации можно было определить волнение, страх, мольбу. Угнетало только то, что я совершенно ничего не понимала. Мне хотелось закричать и попросить помолчать или изъясняться более понятно.
— Не понимаю, — выдавила из себя с огромным трудом, так как говор был слишком быстрый, непонятный, от этого сильно давило виски. Мне начало казаться, что сейчас взорвусь или сойду с ума.
В следующую секунду палец кольнуло, мне даже смотреть не пришлось, я уже прекрасно поняла, что это перстень постарался. Он, оказывается, может служить переводчиком, вот только сам выбирает, когда мне нужно знать перевод, а когда не стоит. Ведь именно так произошло с магистром во вторую нашу встречу. Переводить его слова мне никто не удосужился. А сейчас перстень постарался. И речь в голове уже не была непонятной. Теперь я могла разобрать слова:
— Вы должны помочь хранителю, освободить реликвию, чтобы мир не погиб под натиском н’айров. Они не дают выйти, не понимая, что творят. Их власть небезгранична, они не смогут контролировать мощный выброс магии после раскола. Это подвластно только одному хранителю. Именно его они хотят получить, но не могут.
— Подождите, но мы-то здесь при чем? — поинтересовалась я, не совсем понимая, что именно от нас хотят. — И как нам кого-то освободить? Мы сами здесь гости. К тому же нас неизвестно из-за чего пытаются убить. Да и хранителя мы не знаем, где его искать — не предполагаем. Как же и чем мы сможем вам помочь?
— Известно, — возразил говоривший. — Потому что триаду, которая теперь принадлежит тебе, искали по всем мирам. С ее помощью можно многого добиться. Существует легенда, что владеющий всеми тремя предметами может вернуть исчезнувшую расу в этот мир, а они здесь явно не ко двору. Н’айры не потерпят раздела власти, они слишком к ней привыкли. Потому именно ты представляешь для них опасность. Твои друзья отмечены печатью хранителя, на них попало благословение триады, а ректор это хорошо ощутил. Так что теперь вы все в огромной опасности. Но я надеюсь, вы поможете вернуть исчезнувшую расу.
— А вы сами в это действительно верите? — вдруг спросил хидр. Я недоуменно посмотрела и на него, и на вампирессу. — Ты не закрыла сознание, — пояснил для меня Вайт, — поэтому мы и слышим то же самое, что и ты.
— Неважно, что думаю я, — отмахнулся от нас неизвестный. — Я твердо знаю, что никто никуда возвращаться не станет. Да это и невозможно. Этот мир закрыт для пантиардов. Насовсем. Но не все это знают и продолжают верить в сказки. Они вообще лично меня мало интересуют. Но вот свобода хранителя — для меня первостепенная задача. И сделать это сможет только настоящий хозяин триады. Тот, кого она приняла и посчитала своим. А вот что ты принята, сомнений уже не вызывает, иначе перстень не стал бы тебе помогать, да и светился бы не таким светом.
— А вы кто? — задала свой вопрос вампиресса, сбив меня с мысли. Я как раз собиралась о многом расспросить неизвестного. — И почему мы должны вам верить и кого-то освобождать? Откуда мы знаем, что вы хотите мира, а не войны и истребления всего живого? К тому же мы даже представления не имеем, как это сделать.
— Я все вам расскажу, — начал неизвестный. — А все остальное… хм… слушайте свое сердце и свою душу, они вам плохого не подскажут. Более того, о нашем разговоре никому лучше не говорить, в ваших рядах есть те… впрочем, просто не говорите никому, что вообще видели эту комнату. Совсем никому, даже своим друзьям.
Слова насторожили. Неужели среди нас может быть пособник н’айров? Да нет, не может такого быть.
