- Как раз он очень даже при чем. Письмо Менжинскому можно составить таким образом, что вы как бы беспокоясь за упавших духом товарищей, а также не желая подвергать их опасности стать следующей жертвой злодеев. Понимаете, Аркадий Янович, кто будет злодеями?
Понимал. Те самые троцкисты, пока еще не пойманные, пока еще не привязанные доказательствами, но искренне нелюбимые той партийной группой, что сейчас находилась у руля. Сам же Руцис при таком вот оформлении, представал в образе этакого рыцаря в доспехах. Так себе сравнение, ибо такой из чекиста рыцарь, но все же сгодится. Ну а чтобы нейтрализовать его коллег из иностранного, было и еще кое-что.
- Я осознаю, что речевых оборотов в письме категорически не хватит, чтобы избавить вас от... реакции некоторых сотрудников вашего же отдела. Но ничего не мешает в письме указать, что вы на днях собираетесь вместе с единомышленниками обсудить конкретику и представить уважаемому Вячеславу Рудольфовичу уже не простые домысли и догадки, а нечто большее. И копию письма показать этим самым, которых стоит считать единомышленниками.
- И еще встретиться...
Не вопрос, а утверждение. В голосе же не недовольство, скорее просто брюзжание. Видно было, что Руцису совершенно не хочется общаться с этими самыми, кого надо назначить в единомышленники и делиться частью чаемых славы и наград. Вот только было и понимание, что в предлагаемом варианте придется отдать куда меньшую часть.
Время текло медленно, а прерывать ушедшего в себя Руциса я не собирался. Потихоньку темнело, а мы все так же сидели на скамейке. Моему 'коллеге' и так было чем заняться, я же просто рассматривал идущих мимо людей. Интересное, кстати, занятие, если наловчился читать по лицам предполагаемые занятия. Положение в обществе и теперешнее состояние души. Служащие, военные, пролетариат всех сортов и мастей... Кого тут только не было. Но у большинства на лицах неизгладимая печать тревоги и неуверенность в будущем. Оно и неудивительно, с такими то изменениями в политике партии, что происходят в последние пару лет.
Наконец, закончив обдумывать и переваривать предложенную идею, при этом скурив еще три папиросы, чекист все же принял решение. Судя по выражению лица, положительное. И сейчас явно собирался меня этим обрадовать.
- Ты, Леша. обязательно будешь в числе этих единомышленников! Я обещаю.
- А вот этого как раз лучше не делать, - Аркадий Янович, - с ходу открестился я от подобного. Мне оно было не то что не полезно, напротив, откровенно вредно. Во всех аспектах. - Ну зачем мне повышенное внимание со стороны тех, кого вы пригласите на эту встречу? Я пока слишком малого звания, чтобы там правильно смотреться. Вот если кое-что другое...
- А именно?
- Просто упомяните меня в той докладной записке. Которую отправите Менжинскому, только и всего. И лучше не одного, а, например, вместе с агентом первого разряда Петровым.
- Кем-кем? - поневоле переспросил Руцис, но уже спустя пару секунд после вырвавшегося вопроса до него дошла суть. - Безопасен полностью, вот оно что. Могу и такое понять. Что ж, ученик ты мой многообещающий, дел у нас много, а времени мало. Нужно составлять ту самую докладную записку Менжинскому, да не маленькую, а объемную. А еще договариваться с каждым из 'единомышленников' по отдельности.
Жалуется на жизненные трудности... Не просто так, а с целью дать понят, что немаленькую часть работы он непременно свалит на меня. Дескать, чтобы отрабатывал неофициальное звание ученика. А я что? Я только 'за'. Мне же еще, помимо всего прочего, нужно убедить Руциса, что встреча должна проходить где-нибудь в спокойном и уединенном месте. Например, в ближнем Подмосковье, в загородном доме, которых на балансе ОГПУ превеликое множество. Или на личной дачке кого-то из участников сборища. В общем, будем работать, Александр Борисович фон Хемлок, будем работать!
Глава 13
'В Белой армии были настоящие люди, настоящие души. Последней опорой России была ее героическая молодежь, с винтовками и в походных шинелях. У красных - Число, там серое, валом валящее 'Всех Давишь', у нас - отдельные люди, отдельные смельчаки. Число никогда не было за нас. За нас всегда было качество, единицы, личности, отдельные герои. В этом была наша сила, но и наша слабость. Большевики как ползли тогда, так ползут и теперь - на черни, на бессмысленной громаде двуногих. А мы, белые, против человеческой икры, против ползучего безличного Числа всегда выставляли живую человеческую грудь, живое вдохновение, отдельные человеческие личности...'
А.В.Туркул, генерал-майор, командир Дроздовской дивизии
'Русский народ нам нужен лишь как навоз истории. Россия - наш враг. Она населена злыми бесхвостыми обезьянами, которых почему-то называют людьми'
Л.Д. Троцкий, нарком по военным и морским делам, председатель Реввоенсовета СССР
Любит начальство перекладывать все хлопоты на чужие плечи. Это просто его неотъемлемая особенность - от древних времен до сегодняшнего дня и, я уверен, далекого будущего.Чекист по фамилии Руцис также не был исключением. Правда, следует отдать ему должное. Сам он тоже не бил баклуши. Видимо, распоряжение Менжинского 'разобраться в кратчайшие сроки' подразумевало, что сроки действительно кратчайшие, а не абы какие.
Вот он и готовился, составляя ювелирную по форме докладную записку, где описывал все опасности, которые могли последовать от сторонников Троцкого. Ну а я по возможности помогал, вворачивая, как бы между делом, те нюансы, которые придавали документы необходимую форму. Дескать составитель и сам сильно опасается за свою жизнь и жизни своих единомышленников, просто не хочет явно этого показывать. Конечно, эти обороты не могли остаться незамеченным чекистом, последние лет восемь работы которого прошли в том числе и в постоянной грызне за место под солнцем. Но он счел это разумным, особенно после моих уверений, что это поможет более легко влиять на коллег по Иностранному отделу.
В целом составление докладной записки председателю ОГПУ прошло довольно гладко. Без эксцессов. Куда сложнее было договориться
