Как бы то ни было, в десять часов утра двадцать девятого июля на Хэмптонском рейде появились первые корабли Северной эскадры янки. Находившиеся на боевой вахте «Чарльстон» и канлодка «Злобный» не могли не заметить приближение вражеской эскадры и, что было логичным в их положении, не собирались принимать неравный бой, предпочтя оттянуться назад. Сигнал тревоги был подан незамедлительно, побуждая оставшиеся три броненосца развести пары и идти навстречу незваным гостям.
Фрегату и канонеркам адмирал Тэтнелл, державший свой флаг на «Булл-Ране», приказал находиться в арьергарде, ни в коем случае не подставляясь под огонь броненосцев северян. Видевшим результаты пробных стрельб было ясно, что нанести сколь-либо серьёзный урон приземистым бронированным монстрам обычные корабли не в состоянии. Зато подставиться под огонь их огромного калибра пушек означало подвергнуть лишённые брони корабли почти стопроцентному риску утопления или выведения из строя.
Джосайя Тэтнелл был очень доволен теми сведениями, которые удалось получить благодаря откровенной продажности кое-кого из янки, имевших отношение к строительству броненосцев. Древнейшие человеческие пороки позволили разведке Конфедерации получить данные о том, какими именно орудиями вооружены броненосцы янки. И если «Монитор» и «Пассаик» имели всего по одной двухорудийной башне, то «Роанок»… О, на нём этих самых башен было три. Три двухорудийных, мать их так, башни! Правда, по примеру «Пассаика», каждая башня несла орудие совсем большого калибра и оружие поменьше. На «Мониторе» с «Пассаиком» все орудия были гладкоствольными плюс дульнозарядными, зато «Роанок» и тут выделился. В каждой его башне монструозный гладкоствол системы Дальгрена соседствовал с нарезным «парротом» меньших габаритов. Считалось, что таким образом низкий темп стрельбы «дальгренов» будет частично компенсирован «парротами». Была ли тут логика? Тэтнелл, равно как и командиры броненосцев, не знали, да и гадать не собирались. Им было достаточно того, что вооружение вражеских кораблей не являлось тайной, это давало некоторое преимущество. По крайней мере, на это всерьёз надеялись.
Два типа кораблей, две концепции. Ведь «Монитор» и «Пассиак» представляли собой тип малого броненосца с единственной орудийной башней, зато обладали – по крайней мере, по первому впечатлению – высокой маневренностью. Зато «Роанок», основой для которого послужил одноимённый фрегат, явно был рассчитан не на маневренный бой, а на продавливание вражеской обороны огнём трёх своих башен. Две концепции, и ни одна из них пока не доказала свое преимущество. Равно как и третья – та, которая использовалась при постройке броненосцев Конфедерации. Даже «Акула», являющаяся прототипом, не отличалась маневренностью, зато все четыре броненосца под флагом Тэтнелла обладали более высокой, в сравнении с броненосцами янки, скоростью, и изначально рассчитывались на мощь залпа. Вопрос был лишь в необходимости совмещения башенных и казематных орудий. И в готовом начаться сражении это прояснится.
– Янки не собираются атаковать только броненосцами, – произнес находящийся в рубке «Булл-Рана» Тэтнелл, обращаясь к командиру броненосца, кэптену Фрэнклину Бьюкенену, с которым они сражались ещё при Порт-Ройале. – Думают, что их фрегаты могут угрожать нам.
– Ошибкой надо воспользоваться!
Кэптен жаждал скорейшего начала сражения. Его воинственность и откровенная задиристость и были причиной того, что именно Бьюкенена Тэтнелл порекомендовал назначить командиром флагманского броненосца. Просьбу уважили, благо репутация у боевого морского офицера к этому моменту уже имелась, равно как и опыт военных действий на море. Так контр-адмирал получил себе и давнего знакомого, и действительно достойного командира, с которым у него всё было ровно и гладко. Хотя и на остальных трёх кораблях броненосного отряда командиры были под стать. «Акулой» командовал Кейтсби Роджер Джонс, назначенный уже потому, что он руководил большей частью работ во время постройки первого из броненосцев и идеально знал корабль и его возможности.
«Чарльстоном» командовал коммандер Рафаэль Сэммс, известный во флоте сорвиголова и любитель действий на грани и даже порой за гранью допустимого риска. Недаром в битве при Порт-Ройале он до последнего продолжал вести огонь из единственного уцелевшего орудия своей канонерки, напрочь игнорируя приказы выброситься на берег ради сохранения корабля. Подчинился лишь тогда, когда и впрямь затопление трюмов стало критическим.
Что же касательно последнего корабля отряда, «Фолсома», лишь самую малость уступавшего флагману, то на него поставили коммандера Джеймса Кука – офицера, склонного грамотно и чётко выполнять приказы, проявляя инициативу лишь в крайнем случае. Контр-адмирал Тэтнелл рассудил, что авантюрист абсолютный – то есть Рафаэль Сэммс – и честолюбивый, относительно юный офицер, также склонный к риску – лейтенант Кейтсби Роджер Джонс – пусть командуют малыми и более маневренными кораблями. А вот «Фолсом» с его повышенной мощью залпа пусть лучше окажется под управлением более предсказуемого офицера. В случае необходимости риска, коммандеру Куку и приказ отдать можно будет. Он его обязательно выполнит, без сомнений и колебаний.
И вот прогремел первый залп – один из фрегатов северян явно что-то напутал, разрядив пару своих орудий задолго до того, как выпущенные из них снаряды могли попасть хоть куда-то, помимо водной глади. Эти выстрелы можно было считать началом сражения, разворачивающегося на Хэмптонском рейде. Первого сражения, где сцепятся между собой новые, защищённые бронёй и отягощённые ею же корабли.
* * *Как только прозвучали те самые, знаменующие начало сражения выстрелы, Джосайя Тэтнелл, имеющий довольно полное представление о возможностях своих кораблей, отдал приказ всем броненосцам увеличить скорость и атаковать фрегаты с канонерками, предварительно распределив цели. При этом стараться не сближаться с броненосцами янки. Причиной тому дальняя дистанция, при которой даже попадание в броню не несло никаких серьёзных последствий, помимо гула в голове у экипажа. Что до стрельбы по небронированным кораблям противника, командиры уже были проинструктированы – целиться следовало по уровню ватерлинии, с целью сделать много-много крупных дырок. От этого, как было замечено ещё в давние времена, корабли очень быстро делают большой бульк в направлении на дно морское. Или океанское… да хоть речное, невелика разница.
Подобный маневр поначалу вызвал недоумение у янки, но при этом оно было замешано на искренней радости. Броненосцы конфедератов приближались, но при этом не вели огонь по противнику! Совсем не вели! Зато по ним стреляли от души. Вот только результат этой самой стрельбы был печален для северян. Попадания ядер броненосцы переносили более чем достойно – те просто отскакивали от броневого пояса и тем более от башенной брони – бомбы же рвались
