Помочь тут некрон вряд ли сможет. Если мы работаем над установкой барьера, то его магия может внести непредвиденные последствия. Лучше уж пусть на подстраховке. О чем сразу же и говорю. А так... Еще минута и можно отступать. Благо и Гиарель с телохранителями не слишком рвутся в атаку, не желая рисковать. А вот поговорить мой враг отчего то возжелал...
— Огар... Думал, что тебя черви съели! А ты все еще живой.
— Тебя раньше похороню, — усмехаюсь в ответ, отражая попытку проломить защиту Осенним Шелестом, призванным раскачать сеть используемых нами энергетических линий.
В ответ летит Улыбка Пустоты, заставляя оппонентов всерьез озаботиться уклонением от открывающихся в пространстве зон пониженной или повышенной гравитации. Первые менее опасны, но все равно коварны, вторые же... Как говорится, почувствуй сколь сильно может давить упавшая на тебя скала...
Впрочем, заклятья отдельно, а разговор сам по себе. Все равно чуть-чуть времени есть, а увидеть и почувствовать гнев и злобу врага — это приятно. И полезно, если удастся ненароком узнать что-то дельное. Гиарель таков. Может в запале и проговориться.
— Иди же сюда, Проныра. Давно хотелось узнать, сумеешь ли ты прожить без рук-ног и прочих органов. Голову, так и быть, могу оставить. Это твоему дружку без нее неплохо, а нескольким другим песикам и в виде полупрожаренных тушек Цех роскошные похороны устроит.
— Гр-р... — Утробный рык вырвался из горла эльфа, он явно был на грани приступа кровавого безумия. — Огар-р! Ты всегда мне мешаешь...
— Это Лираэль. Ну тот. Который без башки на плечах. Ты его сильно уязвил.
В ответ на замечание Тирса мне и сказать то было нечего. Мда, судьба! Это же надо было совершенно случайным манером угробить столь важную и ценную креатуру Гиареля. Между делом, того совершенно не планируя. Вот уж действительно, жизнь любит извращенно пошутить над некоторыми обитателями мира.
— Ой... Прощенья просим, Проныра. Знал бы. какого важного кадра тебя лишил, обставил бы это более торжественно. Не люблю я будничность в подобных делах. Одно оправдание — не со зла. Зато обещаю, что в следующий раз со всем почтением отправлю очередную держалку для острых ушей на золотом... Нет, все же серебряном блюде. А пока, — я вновь перехватил атакующее плетение природной магии. — Пока что вынужден откланяться. Но мы еще встретимся, крайстег!
Отвесив Гиарелю вычурный и тем еще более издевательский поклон, я, более не задерживаясь, рванул вслед за составившими авангард Роолгом и Бархом. Позади раздавались отборные богохульства Проныры, призывавшего на мою голову множество бед и пожеланий подохнуть мучительной и всем видной смертью. Ничего нового, хотя.... Да. раньше он не так непочтительно относился к богам своего эльфийского народа. Исполнись все пожелания, ну хотя бы малая их часть, и их божественные сущности постеснялись бы принять даже в приюте для зоо-некро-педофилов.
— Чего он так разоряется? — удивленно поинтересовалась летящая рядом Лиад. Да уж, хорошо, что способность к полету дает возможность разговаривать, не сбивая дыхание. Как это было бы при беге. — Вроде ничего такого и не случилось. Ну уничтожил ты его ценную марионетку. Обидно, проблемы будут, но чтобы так лицо терять.
— Крайстег, вот в чем причина... Одно слово и старина Гиарель в бешенстве всерьез и надолго. А тут еще и смерть ценного незаменимого кадра.
Я прервался, выпуская пару поисковых заклятий: одно назад, а другое по направлению нашего движения. Впереди... пусто. А вот сзади все еще проламывают выставленный барьер. Упорные! Ну да ничего, скоро. То есть относительно скоро, вырвемся из этого места, извивающегося, словно клубок змей. Вот уже и стены сменились, мы вновь в старых тоннелях, а не в выстроенном Гиарелем новоделе. Быстро. И, сдается мне, Гиарелю нас уже не настигнуть, если только...
— Огар, ну скажи же! — сбивает с мысли голосок суккубы, требовательный и с микроскопической долей ментального усиления. — Почему одно слово и такая реакция?
— Слово очень уж... обидное для эльфа. Крайстег — мелкий зверек, очень редкий, встречающийся разве что в подземельях кобольдов и цвергов. Нескладный, остроухий, жрет всякую гадость и имеет все, что движется, независимо от вида, пола и размера. Ну, то есть к большому не подстроится, ибо трусоват до... Ду. До полного обморока в случае любой пугающей мелочи. Ах да, еще очень громко и противно визжит, когда его поймают.
— Ну, острые уши и все прочее — это еще не повод.
— Ага, не повод, — решил вступить в беседу Тирс, сейчас исходящий злобой на всех эльфов. — Только Шоххар, один из кобольдов-искусников, делающих живые куклы, создал несколько очень едких и красивых пародий на эльфов. За основу были взяты те самые зверьки. Если доберемся, то обязательно посмотрите, это того стоит.
— И как же я этого не знала...
— Подземные города далеко, а в Клаороне одно упоминание о крайстегах не приветствуется. А другие народы редко интересуются искусством подземных жителей. Оно... не самое приятное, надо отметить.
Это точно. Красота с точки зрения подземных народов мира — понятие для кого относительное. А для кого и вовсе чуждое. Эльфы, те и вовсе отливают кислотой при одном упоминании о «шедеврах» цвергов, ну а творения кобольдов просто ввергают их в культурный шок. Мы же, к примеру. просто отстраняемся. Впрочем, это все так, рябь по воде, а вот суть в другом.
Плохо, что нарвались на Гиареля, — цедит Роолг, а на лице его печать серьезной озабоченности происходящим. — Еще хуже, что твой старый враг не дурак, командир. Наверняка или сам вернулся, или кого-то из помощников послал, чтобы подать сигнал тревоги. Цех перекроет все выходы.
— Цех Совы еще полбеды...
— Почему это, Огар? — спрашивает Пустотник и тут же хлопает себя ладонью по лбу. — Ах вот оно что! Лираэль...
— Да. На нас натравят всю стражу, гвардию старейшин и прочих, включая «вольных стрелков». Гиарель постарается, я его знаю. Так что все зависит от нашей скорости.
Ругательства Палача и Хенны в ответ, а вот Роолг промолчал, равно как и Лиад. Наверняка думают. что еще можно предпринять. А ничего! Только лететь вперед, надеясь, что Медные ворота еще не успели перекрыть. Хорошо перекрыть, я имею в виду.
Удача... Сначала она улыбается, приучая тебя к своей благосклонности. А потом, как только немного привыкнешь к этому, демонстрирует другой свой облик — глумливую усмешку, преодолеть влияние которой не так и просто. Зато если сумеешь... что ж, все может войти в прежнее русло. А уж я постараюсь. Другого выхода все равно не, а складывать лапки и сдаваться на милость судьбы я
