Гибкий, как змея, и наносящий столь же жалящие удары хлыст резко опустился на ее спину, оставив на истерзанной раскрасневшейся коже новую алую полосу. Ава едва не подавилась воплем и впилась ногтями в собственные щеки, лишь бы не отрывать ладони ото рта. Она не знала, как много у нее осталось сил держаться, учитывая, сколько времени уже продолжалась сессия, и сможет ли она перенести новые издевательства. Но она точно была уверена в том, что Роберт готов был продолжать еще очень долго и особенно истязать ее хлыстом, получая от исполняемой им пытки поистине неземное наслаждение. И даже кровь, проступившая там, где на теле его рабы треснула от ударов кожа, его не останавливала. Ава могла выдержать и большее, она уже не раз успела ему это доказать.
Почуяв новое движение рядом с собой, девушка зажмурилась и плотнее прижала ладони к лицу, но нового удара не последовало. Вместо этого она ощутила, как затянутая в кожаную перчатку рука Господина провела по ее ягодицам. Ласковое движение отдавалось болью в свежих ранках и алых бороздах, исчертивших весь прелестный женских зад, но Риду нравилось смотреть, как, давясь слезами, Ава вздрагивала и дергалась от его прикосновений.
— Ты знаешь, моя дорогая, — довольно произнес он, перестав терзать ее ягодицы, — иногда я начинаю сожалеть, что не встретил тебя раньше, когда ты еще ничего не знала о своих пристрастиях к боли и унижению.
Он заботливо убрал упавшие вперед рыжие пряди, открывая раскрасневшееся личико девушки. Справедливо опасаясь, что внезапная нежность была лишь незначительным затишьем посреди бури, Ава все же отняла ладони и тяжело сглотнула. И тут же вновь чуть было не завопила, когда Рид с силой дернул ее за волосы и запихнул ей в рот хлыст, вынудив закусить толстую плетеную кожу как кляп. Ава сорвалась, чуть было не съехав с тахты, к которой прижималась грудью и животом, подставив попу и спину под удары хлыста, но тем не менее удержалась, всеми пальцами вцепившись в старую грубую кожу. Потом на тахте обязательно останутся характерные следы от ее ногтей. Далеко не первые.
Рид неспешно перехватил хлыст одной рукой так, чтобы не дать нижней ни единой возможности выпустить изо рта импровизированный кляп. Он держал петлю твердо, лишь едва надавливая, но и самых минимальных его усилий Аве было более чем достаточно. Она с силой вцепилась зубами в грубую толстую кожу, стараясь удержать больно давивший на уголки губ хлыст, и смиренно застыла, ожидая дальнейших действий Господина.
— Юная и неопытная, — с удовольствием наблюдая за чужими страданиями, вдохновенно произнес Роберт и медленно потянул хлыст на себя. — Какое бы было наслаждение раскрывать в тебе желания угождать и подчиняться и затачивать их под себя. Вести тебя по новому миру, направляя той дорогой, которая была бы угодна именно мне.
Петля, вонзаясь в нежную плоть, тянула Аву назад и вынуждала ее прогибаться. С большим трудом девушка отпустила тахту и выпрямилась, а затем и вовсе прогнулась, сильно запрокинув голову, когда Господин повел хлыст вниз. Ей казалось, что еще немного и петля разорвет ей рот, и из зажмуренных в приступе животного ужаса глаз текли слезы. Но все же она сдерживалась, не позволяя рукам вцепиться в ненавистную петлю и сбросить ее с себя. На ней не было ни наручников, ни веревок. Не считая тугого ошейника, она была полностью обнажена. И лишь собственное желание услужить, выполнить приказ своего Господина, держало ее крепче всех кандалов на свете.
— Как Северин некогда раскрыл в Ванде ее тайные наклонности и получил в ее лице свою идеальную Госпожу, — продолжал меж тем Рид, — так и я бы вылепил из тебя свою совершенную рабу. Отвечающую только моим прихотям. Только моим желаниям. Никогда не знавшую никого кроме меня. Венера в кандалах. На мой вкус звучит куда более заманчиво.
Внезапно давление хлыста ослабло, и петля выскользнула изо рта, да так резко, что на мгновение Аве показалось, будто бы ей чуть не вырвали все зубы. Но не успела девушка перевести дух, как Роберт грубо схватил ее за челюсть, до боли сдавив пальцами, и настойчиво притянул ее к себе. Она не смела смотреть на него, хотя его лицо оказалось совсем близко, и молча плакала, смотря вбок.
— Но с другой стороны, — заметил Рид, едва не касаясь ее щеки губами, — я бы лишился куда большего удовольствия встретить тебя нынешнюю. Ту, которая точно знает, чего она хочет. Нет особого труда в том, чтобы очаровать и подстроить под себя несмышленую девицу. Соблазнить женщину, которая знает себе цену, вот где требуется показать настоящий класс.
Он выпустил ее так же резко, как и схватил, и с прежней неспешностью выпрямился в полный рост. Высокий, худой, поджарый. Некрасивый, но чертовски привлекательный. Ава никогда не встречала мужчин с такой совершенной статью и с такой уверенностью в движениях, как у него. Белая рубашка с закатанными до локтей рукавами немного сбилась, русые волосы истрепались, кожа блестела от пота, но подобные небольшие огрехи только играли ему на руку, превращая его в глазах Авы в ее идеал.
— На колени. Руки в пол, — жестко и коротко приказал Рид, продолжая сжимать скученный хлыст в руке с такой силой, что Аве чудилось, будто бы она слышит, как скрипит кожа его перчаток. Девушка незамедлительно подчинилась и, опустив голову, приняла привычную позу.
— А теперь, моя милая, — смягчив тон, сладко произнес Роберт, — продемонстрируй мне то, за что я тебя так ценю. Покажи мне, как долго ты можешь сопротивляться.
И с этими словами он поставил ей на измученную спину ногу и сильно надавил. Черный ботинок оказался прямо между ее лопаток, и Ава готова была поклясться, что почувствовала мельчайший узор его подошвы. Рид давил на нее, постепенно наращивая напор, и вынуждал свою нижнюю медленно прогибаться к полу. Она сопротивлялась ему, как могла, но все же продолжала опускаться вниз на дрожащих руках. Ее всю колотило от напряжения, и слезы непрекращающимся потоком текли по щекам. Застывшим взглядом она смотрела перед собой сквозь упавшие вперед спутанные волосы и чувствовала, что вот-вот сломается, но отчаянно гнала от себя желание поддаться, сдаться и прекратить пытку. Ее большая и тяжелая грудь уже легла на пол, но Ава старалась держаться на согнутых руках и не прилегать к старым холодным доскам всем телом. Она не могла поступить иначе. Не могла провалить свое испытание.
Роберт остановился, но ногу со спины Авы не убрал и надолго заставил ее замереть в напряженной позе. Совсем чуть-чуть не хватало, чтобы заставить
