Вскоре с запада, на фоне садящегося солнца, показался дым еще одного судна, явно идущего в нашу сторону. Огромный корпус русского парохода представлял собой очень хорошую цель, и, вероятно, попадания на этом не закончились бы. Но вскоре японец потерял «Рион» из вида в вечерних сумерках, продолжая стрелять, видимо, только по отсветам пожара. Но теперь все его снаряды проходили мимо.
Не став искушать судьбу, Троян приказал изменить курс. Благодаря этому встречи со вторым обнаруженным судном удалось избежать. И без того на крейсере не успевали исправлять повреждения. Пожар на шлюпочной палубе тушили больше часа. Справиться с огнем удалось лишь когда снизили ход до малого и набегавший воздушный поток перестал его раздувать.
За ночь никого более не встретили, а на следующий день нагнали основную группу на параллели Мито. Чуть позднее подошел и «Терек» со свежим трофеем. Здесь провели совещание на борту «Риона», неожиданно серьезно пострадавшего при встрече с единственным японским дозорным судном на подступах к Токийскому заливу, к тому же сильно уступавшим ему по всем статьям. Из этой встречи можно было сделать только один вывод, и его сделали. Двинувшись дальше на север, начали интенсивные артиллерийские учения. Для тренировки комендоров в качестве щитов использовали две сильно пробитые в Хамано шлюпки, спущенные идущим впереди «Рионом».
Сдрейфовав мимо всего конвоя, они были поочередно и почти безрезультатно обстреляны всеми калибрами со всех четырех крейсеров. Множество всплесков вокруг мишеней не привели к их потоплению. Разрывов снарядов на воде почти не было. Только у армстронговских и шнейдеровских 120-мм фугасов «Кубани» и «Терека» взрыватели срабатывали как надо. Прямых попаданий в баркасы при стрельбе всего с 3–5 кабельтовых ни с одного из крейсеров так и не добились, и они благополучно сдрейфовали за корму отряда не разбитыми.
После неудачных стрельб, возникшие сомнения в боеспособности отряда заметно окрепли. Тем не менее, Троян решил атаковать залив Сендай, так как считалось, что там нет никакой береговой обороны, и это поднимет боевой дух команд. Тревога у ворот Токийского залива вполне могла и не затронуть здешнее прибрежное и промысловое судоходство. К гавани расположенного в нем порта Сиогама приближаться было опасно, так как там могли быть мины, но пощипать малый каботаж и рыбацкие флотилии возможность имелась.
Для большей безопасности снова разделились. «Рион» и «Терек» остались при пароходах для их охраны, а «Кубань» и «Днепр» двинулись к порту. Договорились встретиться с конвоем на сороковой широте в пятидесяти милях от берега к полудню 7 июня.
Однако планировавшийся набег не состоялся, так как еще на подходах к заливу Сендай юго-восточнее острова Аджисима наши вспомогательные крейсера наткнулись на корабль береговой обороны «Такао», явно несший дозорную службу. При попытке его обойти он начал преследование и открыл очень точный огонь из своих скорострельных шестидюймовок, чем вынудил их отойти.
Не встретив более никого, незадачливые рейдеры прибыли в точку рандеву, где уже полным ходом шла погрузка угля на «Джину». Несмотря на свежую погоду, с огромными трудностями за ночь с каждого парохода-крейсера отправили на англичанку почти по 20 тонн угля, потеряв при этом один баркас, разбитый волнами. Людей с него удалось спасти благодаря пробковым жилетам, удержавшим их на воде.
С рассветом 8 июня отряд продолжил движение. Поскольку теперь опасались того, что японцы начнут поиски, «Кубань» и «Днепр» ушли вперед на 15 миль, ведя разведку на маршруте следования. К обеду «Кубань» наконец-то, открыла счет, потопив артиллерией японский барк в 1400 тонн водоизмещения, шедший из Мурорана в Йокагаму с углем. Экипаж снова свезли на крейсер.
К вечеру встретили голландский пароход «Гоген», шедший в Йокосуку в балласте. На него пересадили всех пленных гражданских японцев, оставив на борту только капитанов и штурманов. Шкипер с «Гогена» подтвердил уже имевшиеся сведения о присутствии японских вспомогательных крейсеров у Курильских островов. Голландец видел один из них, когда разгружался в Хакодате. Тот заходил на бункеровку и для кое-какого мелкого ремонта. В порту говорили, что он пришел с севера.
К полуночи были в точке, примерно в 40 милях восточнее мыса Сириязаки, намеченной как исходная позиция для прорыва. Здесь легли в дрейф, проведя осмотр механизмов и собрав военный совет. После двух часов обсуждения всех вариантов план прорыва изменили. Всем скопом в пролив решили не лезть, поскольку напугать противника численностью, после последних конфузов было уже невозможно. Теперь было решено выделить два крейсера в головную группу, которая должна постараться отвлечь или оттеснить японские дозорные суда от основной части конвоя, после чего отрываться на полном ходу и догонять остальных.
Распределив обязанности и согласовав действия, перед рассветом пошли к проливу. Неожиданности начались сразу же. Еще только начало светать, когда головной дозор из тех же «Кубани» и «Днепра» наткнулся на два японских вспомогательных крейсера и ввязался с ними в бой, надеясь отжать их от входа в пролив к северу, чтобы дать возможность проскочить остальным, воспользовавшись неважной видимостью. На флагманский «Рион» отправили телеграмму о контакте с противником и своем предполагаемом курсе.
Услышав эту перестрелку и получив депешу с «Кубани», основной отряд начал склоняться к югу, но вскоре связь с разведкой была потеряна. При этом постоянно принималось японское телеграфирование. В это время возник довольно густой туман, еще больше сузивший горизонт. Он держался до 8 часов.
Когда туман начал редеть, совершенно неожиданно с основного отряда обнаружили справа от себя оба крейсера разведки. Приблизившись к «Риону», командир «Кубани» капитан второго ранга Маньковский доложил, что был вынужден отступить под огнем противника. Связаться со своими разведка не могла, так как на «Кубани» почти сразу осколками сбило растяжку радиоантенны, а на «Днепре» станция беспроволочного телеграфа вышла из строя, вероятно от сотрясений, вызванных попавшими в крейсер двумя снарядами, разорвавшимися в надстройках недалеко от радиорубки. Оторваться от японцев удалось лишь благодаря мглистой погоде. Где они сейчас, никто не знал.
До половины девятого все было спокойно. К этому времени радио на «Днепре» починили, и разведка снова начала выдвигаться вперед. Однако она сразу наткнулась на тех же японцев. Правда, на этот раз в шедшем полосами тумане их обнаружили уже только когда они открыли огонь. Громадины наших коммерческих крейсеров были заметны даже при таких условиях видимости издалека. Перестрелка снова была короткой, так как противники быстро потеряли друг друга в дымке.
После нескольких изменений курса наши суда вышли из зоны плохой видимости, оказавшись уже примерно в десяти милях к востоку от открывшегося на несколько минут, мыса Сириязаки. По нему успели точно определиться с местом, прежде чем его снова затянуло мглой.
Понимая, что восточный вход в пролив плотно перекрыт японскими дозорами, взять которые на испуг нет никаких шансов, а в случае боя можно легко потерять все трофейные суда, командир отряда капитан второго ранга Троян приказал отходить к проливам Итуруп или Буссоль, чтобы попытаться пройти ими в Охотское море. Но в этот момент была получена шифрованная телеграмма с позывными крейсера «Урал», сообщавшая, что отряд наших бронепалубных крейсеров начал форсирование пролива Цугару с запада с целью обеспечить охрану пароходам и их эскорту.
На нее немедленно ответили, сообщив, что не могут прорваться через сильные японские заслоны, следовательно, встречающей делегации придется пройти весь пролив насквозь. Но, вероятно, до адресата ответ не дошел. Спустя полчаса точно такая же, как и первая, депеша
