Директриса достала мобильный и попросила меня продиктовать номер мамы. Я откинулась на спинку скамейки и закрыла глаза, делая глубокие вдохи и выдохи.
Мадам Ла Монтанье отошла чуть в сторону. Отдельные фразы долетали до моих ушей, и я поняла, что разговор идет про мою болезнь.
Договорив, директриса вернулась и сообщила мне, что мама подъедет через двадцать минут, а пока я могу посидеть тут или зайти внутрь. Я решила остаться, потому что свежий воздух меня всегда успокаивает.
Мадам Ла Монтанье села рядом со мной. Видимо, боялась, что приступ повторится. Однако физически я чувствовала себя хорошо.
Вскоре двери во двор распахнулись, и из них выскочила моя мама. Ее рыжеватые длинные волосы, уложенные упругими кудрями, подпрыгивали в такт шагам. Под кремовым пальто виднелась униформа официантки. Похоже, мама так торопилась, что не успела переодеться. Я опять почувствовала укол вины. Она работает в одном из самых дорогих ресторанов Парижа. Ресторатор может легко ее уволить и найти кого-то другого. Если мама потеряет работу, это сильно ударит по нашей семье, ведь зарплата там хорошая.
Мама испуганно осмотрела меня с ног до головы. Они с мадам Ла Монтанье обмолвились парой слов, после чего директриса удалилась, а мама обняла меня за плечи.
— Анаис, все в порядке? Я должна была сразу догадаться, в чем причина твоей астмы. Я подозревала, но до последнего надеялась, что это не так, — проговорила мама.
— Ты о чем?
— Я объясню все позже, а сейчас нам нужно скорее попасть домой. — Мама повела меня на выход.
3
Мама буквально втащила меня в гостиную. Ее поведение меня сильно тревожило. Мы присели на старую софу, на которой золотыми нитями были вышиты ангелочки с арфами и сложные орнаменты.
В нашем доме много антикварной мебели, которая принадлежала нашим предкам. В районе Сен-Жермен, где несколько столетий проживала парижская аристократия, много старинных зданий, и наш особняк не исключение. Он построен в XVI–XVII веках. Формально особняк принадлежит не нам с мамой, а сестре моего отца. Тетя приютила нас у себя после смерти папы.
Он умер, когда мне было три года. Я его почти не помню, только по многочисленным фотографиям, висящим в позолоченных рамках на стенах. Папа был очень красивым: выступающие скулы, большие карие глаза и густые черные волосы. На некоторых фотографиях он стоит в обнимку с мамой, и я вижу, как они были счастливы. На некоторых фотографиях мы все втроем. На них я выгляжу беззаботным ребенком с сияющими от радости глазами.
От папы я унаследовала янтарные глаза и бледную кожу. Вот только странно, что волосы у меня русые с медным оттенком. У моей мамы тоже рыжие волосы, но это не ее натуральный цвет. На самых старых снимках она блондинка.
Я до сих пор не знаю, почему умер мой отец. На самом деле точно неизвестно, умер ли он. Однажды он просто пропал, и полиция так и не смогла его найти. Мама не очень охотно рассказывает о нем. Наверное, ей тяжело вспоминать об этом.
У меня есть основания верить в то, что папа может быть жив. Возможно, он потерял память и живет сейчас в какой-нибудь глуши, даже не подозревая, что у него есть особняк, где его ждут жена и дочка.
— Анаис, ma chérie[1], расскажи, что произошло в школе? Только говори правду, — взволнованно начала мама, беря меня за руку.
— У меня начался сильный приступ астмы. — Я подняла на нее взгляд.
Мама молча смотрела на меня, словно ожидая продолжения.
Я всегда делилась с ней абсолютно всем и никогда ничего не утаивала. Но тот ли это случай, чтобы откровенничать? Может, она подумает, что я все выдумала или, еще хуже, сошла с ума?
— Анаис? — Голос мамы отвлек меня от раздумий.
— Мам, что не так с моей астмой?
— Скажи, что случилось во время приступа, и я постараюсь все объяснить, — сдержанно ответила она.
— Я… я не знаю, как это описать. Мне что-то померещилось… Не уверена, что это было на самом деле…
— Что именно ты видела?
— Я будто побывала в другом измерении.
— В другом времени?
— Да, наверное, — неуверенно ответила я, вспоминая странноватую одежду девочек.
Глаза мамы распахнулись от удивления, она провела ладонями по лицу, тяжело выдыхая.
— Мам, ты что-то знаешь об этом? Я ведь не сошла с ума?
— К сожалению, нет… Это проклятие. Как и у твоего отца. Именно оно погубило Жоэля. Я постараюсь тебе все объяснить. Не хочу потерять еще и тебя, — отчаянно произнесла мама и снова вздохнула. — Значит, у тебя нет астмы. Твои приступы — это знак, что тебе предстоит путешествие во времени. Я не рассказывала тебе ничего, потому что эта особенность передается только по мужской линии. Я искренне надеялась, что у тебя самая обыкновенная астма.
— Путешествие во времени?.. — Я не могла поверить ее словам.
— Я знаю, это трудно понять. Ты должна научиться жить с этим. Насколько мне известно, это невозможно контролировать. Когда почувствуешь новый приступ, либо выходи на улицу, либо оставайся в стенах дома. Здесь ты в безопасности. Твой отец всегда говорил, что нет ничего безопаснее для путешественника во времени, чем стены этого дома.
— Мам, я не понимаю… Мне нужно учиться, мне придется сидеть на уроках. Что мне делать, если я вдруг исчезну на глазах у всего класса? — спросила я, чувствуя, как мой привычный мир рушится прямо на глазах.
— Во время приступа сразу выходи из класса и либо оставайся в коридоре, либо беги на улицу. Твой лицей раньше был церковью, там безопасно. Анаис, я совсем немного знаю о путешествиях во времени. Твой отец почти ничего не рассказывал. Поэтому тебе придется пройти через все это самой. Главное — не пугайся, действуй рассудительно и ни в коем случае не старайся поменять ход событий. Любое, даже самое маленькое изменение может отразиться на будущем!
С каждым маминым словом история становилась все невероятнее и
