Кира охнула, почувствовав внутри себя его палец и проснулась:
— Кирилл? — удивилась она, повернув к нему голову.
— Я, я — он навис над ней и сладко поцеловал в губы. — Чувствуешь, как соскучился?
С этими словами он обхватил бедра девушки, устроился вплотную к ее попке, чуть наклонил и со стоном вонзился в ее мягкое, податливое тело.
— Я уже и забыл, какая ты у меня узенькая, — прохрипел он в истоме, почувствовав, как плотное лоно обхватывает его член. Затем скомандовал: — Сожми ноги!
Следующие несколько минут Кирилл не замечал ничего, кроме все нарастающего удовольствия. Он впился руками в бедра девушки и продолжал входить в нее, посекундно увеличивая ритм. Волны наслаждения накатывались на него, оглушая, даря ни с чем не сравнимую радость обладания любимой женщиной. Он почувствовал приближение развязки и попытался плотнее ухватить жену, тут с удивлением обнаружил, что она старательно выворачивается из его рук. Затем до его сознания донеслось паническое:
— Кирилл, остановись!
А он-то принимал ее стоны за звуки удовольствия. Кирилл резко разжал руки, и девушка тут же откатилась от него.
— Я сделал тебе больно? — встревожился он.
— Ты что меня не слышал? — кричала Кира. — Я же просила, не надо так грубо!
Еще не очнувшийся от наслаждения и страстно жаждущий продолжения, Кирилл схватил девушку за ноги и попытался придвинуть к себе.
— Прости, солнце, я буду нежно. Иди ко мне…
— Нет, — снова закричала она и обхватила живот руками. — Не надо!
— Кира, в чем дело? — спросил он раздраженно и включил ночник.
Ярко вспыхнувший свет позволил ему разглядеть жену. Лицо ее было хмурым. Кира вцепилась руками в живот и подозрительно часто задышала.
— Тебе больно? — спросил он испуганно. — Ляг на спину.
— Все никак не пройдет, как будто изнутри ножом режет! — жалобно ответила она.
— Что ж ты молчала? — взревел он.
— Я не молчала, — Кира укоризненно на него посмотрела.
Кирилл закусил губу, придвинулся к ней и осторожно потрогал живот.
— Легче становится? — спросил он с надеждой.
— То отпустит, то опять как ножом. Кажется, я рожаю! — простонала девушка.
Он вскочил с кровати как ужаленный и заметался по комнате в поисках телефона.
— Тебе рано! — кричал он. — У тебя же даже седьмой месяц еще не закончился!
Жена ему не ответила, а лицо ее исказила новая гримаса боли. Кирилл нашел-таки телефон, и параллельно натягивая брюки, набрал номер:
— Дядя Артур, Кире плохо! — проорал он, едва тот взял трубку. — Да какая на хрен скорая, пока доедет, я тут повешусь! Сам отвезу! К тебе? Да, буду осторожно! Выезжай!
Кирилл бросил телефон на прикроватную тумбочку и натянул свитер.
— Как ты? — спросил он жену.
Та не сдвинулась с места.
— Больно!
— Так, сейчас отвезу тебя к дяде, там разберутся. Где твой халат?
— Ты что меня в халате повезешь?
— Дядя Артур сказал, что тебе нельзя лишний раз двигаться. Лежи спокойно, я тебя одену и отнесу к машине.
Когда добрались до клиники, их уже встречали с носилками. Киру погрузили и увезли так шустро, что Кирилл и опомниться не успел.
Через минуту в приемной появился дядя:
— Увезли уже? — проговорил он на ходу.
Кирилл кивнул и прогремел горько:
— Почини ее, ладно? Она мне очень нужна.
— Кирюш, она ж не робот, на нее запчасти не продают! Жди меня тут! — и исчез в лабиринте смотровых и операционных.
Кирилл ждал, бесконечно меряя шагами приемную, еще совершенно пустынную в столь ранний час. Через двадцать бесконечно долгих минут в дверях показался дядя:
— Ну что, страдалец, ничего страшного с твоей Кирой не случилось. Ложные схватки! Тоже мне паникеры, — покачал он головой.
— Ложные схватки? — удивился Кирилл. — Она же от боли корчилась! Я видел!
— Племянник, почему я нахожу на бедрах твоей жены свежие отпечатки твоих лапищ! Ты зачем ее так хватал? — ругал он понурившего голову Кирилла. — С женщиной надо обращаться нежно и ласково! Говорю же, ничего страшного. Ложные схватки бывают болезненными. С этим ничего не поделаешь. Я ей обезболивающий укол сделал и рецепт на спазмолитики выписал. Будет в порядке, рожать ей еще рано.
— Хорошо, — Кирилл облегченно вздохнул.
— Можешь забирать домой. Кстати, с половой жизнью лучше пока повремени.
— Да я вообще к ней до родов не прикоснусь! — заверил он дядю.
— Так уж горячиться не надо. В прочем, как знаешь. Но противопоказаний я не вижу. Здоровая она у тебя.
Тут на кресле-каталке вывезли улыбающуюся Киру.
— Ей можно ходить? — спросил Кирилл, бросившись к жене.
— Можно, — кивнул Артур Мухамеджан. — Только на сегодня ей прописан постельный режим.
14 января 2016
21:30
Кирилл лежал на диване в гостиной, нежно обнимая уснувшую жену. На большом экране сменяли друг друга картинки какой-то новогодней комедии. Ему было не до того. Все внимание поглощала лежавшая рядом девушка.
Он то целовал ее белокурую головку, то поглаживал выпиравший под майкой живот.
— Какая же ты у меня милая! — шептал он тихо.
Последние три дня он провел, воркуя над женой, словно нянька. Не позволял ей ничего делать. Даже приносил завтрак в постель.
Вместе нарядили елку, что стояла в гостиной, дожидаясь его приезда. По мнению Кирилла занятие глупое. Кто же наряжает елку под старый новый год. Но возиться с украшениями под счастливым взглядом молодой жены было приятно. Даже очень.
Вчерашним вечером устроили небольшой семейный праздник. В полночь открыли шампанское. Довольная как паровоз, тетя Маша, тоже приняла участие в семейном ужине. Что ни говори, добродушная женщина заслужила место за семейным столом. Едва Кира появилась в доме Трубачевых, домработница задалась целью создать для нее максимальный комфорт. Следила за меню беременной хозяйки, помогала советами, успокаивала ее страхи.
Все было хорошо. Идеально. Почти…
Плохо было лишь то, что он больше не мог спать с Кирой. То есть спать-то с ней он как раз мог, но только спать. Плотские же радости теперь были для него под запретом. Его переполняла нежность, но нежность была далеко не единственным чувством, которое он к ней испытывал.
К счастью, недомогание Киры прошло так же быстро, как и
