- Кирьян, я, кажется, слышал шаги, - это подо мной скрипнула половица и этот звук насторожил молодого дружинника.
- Не дури. Домина давно не жилая, вот она и скрипит, рассыхается от старости. Сам подумай своей бестолковой головой, ведь скрипнуло только один раз, больше никаких звуков не было, а по воздуху этот боярин летать не может. Вот грохнем его, пробежимся по комнатам, посмотрим свежим взглядом, что ещё в господском доме плохо лежит и вернёмся в казарму. А там целый месяц отдыха - гуляй, пей - нехочу.
Осторожно приоткрыв дверь, я заглянул в коридор, а там, действительно, почти что в самом центре, у стены, сидели два тёмных силуэта с громоздкими самострелами на коленях. На фоне светлой стены их было хорошо видно, особенно неприкрытые головы, что меня вполне устраивало. Свои шлемы они сняли, что бы они не мешали им прислушиваться, это их и сгубило. С пятнадцати шагов я по таким целям не промахиваюсь. Раздались два глухих хлопка, и эта парочка уснула навсегда. В коридор я не стал заходить, так как совершенно случайно услышал подозрительный шум и заметил через неплотно прикрытую дверь с противоположенной стороны от меня, отблеск огня. Вскоре дверь тихонько открылась, и два человека крадучись вошли. В руках у одного была потайная масляная лампа, что давала узкий лучик света.
- Я же говорил, что они дрыхнут. Охранники, мать их за ногу. Ладно, если б спал один, а второй следил, так ведь нет, оба спят.
Я дождался, когда они приблизятся к мёртвой охране и выстрелил из духового карабина ещё два раза. Мои предположения, что проверяющие упадут на тела своих дружинников, полностью оправдались, так что сильного шума не было. Подойдя поближе и убедившись, что никого добивать не надо, я дозарядил и подкачал ружьё. Затушив лампу и дав глазам привыкнуть к темноте, вдоль стеночки неторопливо, стараясь не создавать шума, направился к выходу.
Следующую пару я встретил только когда приблизился к холлу у центральной двери. И хотя окна-бойницы холла были прикрыты ставнями, их старший поставил здесь пост, чтобы исключить даже малейшую возможность воспользоваться самострелом через отверстия в стене. И всё-таки меня насторожил тот факт, что слишком мало дружинников находятся в бывшем доме управляющего. А где ещё полтора десятка воинов? Не думаю, что им позволили спать в ожидании нападения хозяина на незваных гостей, да и слуг не видно, а ведь такую ораву надо кормить.
Откуда-то сверху раздался зычный голос, - Старшой, человек боярыни исчез, ну этот, который управлял её колесницей. Сбёг, сволота, через окно второго этажа.
- Хорошо, спускайтесь вниз, но слуг не выпускайте.
Через некоторое время более десятка дружинников, бряцая доспехами и оружием, спустились по центральной лестнице в холл. Зычный голос принадлежал здоровенному детине, который пророкотал, - На охране слуг я оставил пару человек, а то разбегутся. А этот старик хитрецом оказался, напел нам сказок о каком-то серебряном волке, а потом сбежал.
Старший десятник встрепенулся, - Серебряный волк? И что он о нём рассказал?
- Да всякую чепуху, будто видел он его лично и даже разговаривал. Говорит, что совершенно случайно заметил знак на камзоле местного боярина в виде волчьей головы, и что в недавние времена серебряный волк был в состоянии в одиночку уничтожить чуть ли не три сотни воинов.
- Это не чепуха. Я сам был свидетелем того, как человек с таким знаком порубил в капусту полусотню отборных воинов соседнего воеводы, когда они нагрянули зорить село, где он отдыхал, так что старик просто сбежал, предполагая, что все мы уже покойники, хотя об этом ещё не догадываемся.
- Да кто он такой, и почему о нём ничего не было слышно? Старшой, расскажи, что знаешь, так и время до рассвета быстрее пролетит.
- Рассказывать-то особенно нечего. Серебряный волк, это кличка или прозвище знатного мастера оружия. Впервые о нём заговорили лет двести, а может и больше назад, как о защитнике простого люда от притеснений бояр и воеводы. Прятался он в местных лесах и нападал на обозы, в которых перевозили дань для воеводы и боярам, но только на те, где дань была значительно больше установленной нормы. Всех, кто собирал и охранял её, он брал на щит, в живых оставлял только возниц, но при условии, что они вернуться в деревни и сёла, где обирали сельчан и всё возвернут хозяевам. Он то появлялся, то исчезал, опровергая разговоры о том, что его толи зарубили, толи отравили, толи подстрелили из самострела. Раньше молва приписывала ему способность возрождаться, будто у него восемь жизней и пока он их все не потратит, по-настоящему его убить невозможно.
Именно в этот момент я начал стрелять из своего укрытия, целясь в головы дружинников. Намерения оставлять кого-либо в живых у меня не было. Перезарядка карабина неожиданно заняла у меня больше времени, чем я рассчитывал и чем это происходило на тренировках, так что оставшиеся в живых дружинники бросились к дверям, что вели из здания наружу. Возникла не только паника, но и давка, ведь двери были заперты изнутри. И всё же трем воинам удалось вырваться. Памятуя о том, что наверху остались ещё двое, которые охраняли слуг, беглецов преследовать я не стал, так как был уверен, что они бросятся в господский дом, в надежде укрыться там. Откуда им было знать о подземном ходе, что соединял два строения, о котором не знал даже управляющий, это был один из
