Холод вздохнул, вспоминая тысячи мерцающих оттенков голубого в прекрасном ледяном дворце, плеск искрящихся на солнце волн, где резвятся киты и тюлени, а звуки разносятся от горизонта до горизонта по бескрайним заснеженным просторам. Запах белого медведя или полярной лисицы можно учуять издалека и уловить малейшее их движение в застывшей морозной тишине.
А здесь… здесь просто всего слишком много!
– Белый – вот цвет! – зашипел он, обернувшись к радужной. – И голубой – цвет. А вот это… – Он ткнул когтем в мясистый пронзительно-красный цветок. – Это просто безвкусица!
– У нас и другие бывают, – возразила ночная, приподнимая широкий тёмно-зелёный лист, под которым пряталась кисть нежных бело-голубых цветов, похожих на снег, осыпавший толстый коричневый ствол. – Ой, смотри, ленивец! – Она кивнула на пушистого серого зверька, который медленно карабкался с ветки на ветку.
– Ну, слава лунам! – встрепенулся Холод, поднимаясь на лапы. – Я знал, что хоть что-то здесь должно отыскаться на обед. – Он взмыл в воздух, целясь когтями в незащищённый белый животик ленивца.
– Стой! – крикнула Луна. Одновременно раздался панический визг радужной.
Ленивец изумлённо моргнул огромными блестящими глазами, глядя через плечо.
В тот же миг что-то сильно ударило Холода в бок, отбрасывая к стволу дерева. Перед глазами мелькнула ярко-красная чешуя, блеснули острые клыки. Небесный дракон! Откуда он здесь? Неужели сама королева Пурпур?
Холод развернулся и хлестнул шипастым хвостом, но враг ловко поднырнул под удар. Достать когтями тоже не вышло. Красный дракон вмиг оказался в кроне дерева, схватил ленивца, сверкнул злобным взглядом и исчез, словно и не было. Ледяной дракончик испустил свирепый рёв.
– Успокойся! – крикнул подоспевший Вихрь, увёртываясь от когтей. – Прекрати, слышишь?
– Это был небесный! – зарычал Холод. – Напал на меня и украл мою добычу! Украл и сбеж… Что? Тюленьи кишки! – в сердцах выругался он.
– Какой же он небесный? – показал наверх Вихрь, но ледяной уже понял и сам.
– Да знаю я! – заревел он, в бешенстве хлопая крыльями. – Выходи на честный бой, трусливая радужная тварь! Ворюга!
Дракониха снова появилась в кроне дерева, теперь покрытая чёрными и оранжевыми пятнами.
– Мохноног ничей не обед! – завопила она, оскалившись на Холода. – Эти мерзкие чёрные драконы уже сожрали одного моего ленивца, сколько можно!
– Не зли её, – прошипел Вихрь, удерживая ледяного дракончика за плечо. – То есть не зли ещё больше.
Жар от чешуи песчаного заставил Холода отшатнуться.
– Можно подумать, кто-то из радужных решится на драку, – презрительно фыркнул он. – Одним когтем глотку порву.
– Дались тебе эти глотки, – усмехнулся Вихрь, – одно и то же, что в академии, что здесь. Обещай хоть иногда для разнообразия что-нибудь другое.
Тем временем Кинкажу взлетела на ветку к рассерженной радужной, заслоняя её от Холода.
– Извини, Прелесть, это я виновата, не предупредила, – начала она. – Мы как раз собирались его остановить…
– Ха! Ещё чего! – перебил ледяной.
Песчаный дракончик вздохнул.
– Слушай, ты вообще имеешь понятие о сочувствии? Этот зверёк – её домашний питомец, вроде твоего Бандита. Вспомни, как совсем недавно ты сам его защищал!
Холод задумался. Ну конечно, он помнил, как Луна кинулась спасать его любимца от прожорливых драконят в академии. Песчаный прав… опять! Ну почему он всегда прав? Это просто невыносимо!
– Мой Бандит совсем не то что какой-нибудь блохастый ленивец! – бросил ледяной, усаживаясь на толстый сук и стряхивая длинную многоножку, которая тут же заползла ему на лапу. – Он куда сообразительнее! Ладно, так и быть, не трону я ваших любимцев… Кого ещё нельзя – очаровательных броненосцев, обожаемых волосатых пауков?
– Лично мне нравятся обезьянки, они такие милые, – скромно потупилась Луна, подлетая ближе. – Вот бы ты их тоже пожалел…
Он грозно взглянул на неё. С этой ночной не поймёшь, когда она шутит, а когда говорит серьёзно.
– А что, – невинно поинтересовался песчаный, – волосатого паука ты бы съел?
Красная дракониха злобно глянула на драконят, крепче прижала к себе ленивца и вновь растворилась в окружающей листве. На этот раз Холод успел заметить, как замерцали чешуйки, меняя цвет. Мгновение спустя ветка, где она сидела, качнулась, и лёгкий шорох проводил полёт радужной в кронах деревьев.
Луна опустилась рядом с Холодом и вдруг потёрлась о него крылом. Чешуя ночной, гладкая и прохладная, не как у песчаного, напомнила дракончику стены его комнаты в ледяном дворце.
«Как она смеет меня трогать! – подумал он, в то же время стараясь не шевелиться, чтобы не нарушить прикосновения. – Что со мной творится?»
Глаза ночной были устремлены вдаль. Поняла ли она вообще, что коснулась его?
– Кто-то летит, – шепнула она. – Я слышу тёмные мысли.
«Интересно, какую тьму успела она увидеть в моей голове? – невольно подумал Холод. – Ненависть к другим драконам?»
– Что такое тёмные мысли? – спросил Вихрь. В голосе его слышалось беспокойство.
Тоже боится, что ночная разглядела в нём зло?
– Это Обсидиан, – сказала она, послушав ещё. – Ему не нравится работа патрульного… особенно в паре с радужной. Злится, что чужаки им командуют… Ждёт, что ночные свергнут королеву Ореолу и станут сами править в дождевом лесу… Всё, пролетели мимо.
Почувствовав, что касается Холода, она глянула виновато и отодвинулась. Он сделал вид, что ничего не заметил.
– Стало быть, ночных надо опасаться… – покачал головой Вихрь. – Ну, не считая присутствующих, само собой.
– Может, и не всех ночных, но его – точно, – кивнула Луна. – Вот не знаю, стоит ли рассказывать королеве о моих способностях… – Она задумчиво пошевелила хвостом листву. – Не хочу становиться королевской шпионкой и докладывать о крамольных мыслях подданных. Разве можно наказывать за мысли, если они так и остаются мыслями и не приводят к действиям? А если приведут, хотя это можно было бы предотвратить, рассказав вовремя?
– Вообще-то, – заметил песчаный, – о заговорах и покушениях полезно узнавать заранее. Наверное, стоит подслушивать хотя бы некоторых драконов, самых опасных.
– Нет! – резко возразил Холод. – Вторжение в чужие мысли ничем нельзя оправдать.
– Но ведь только так удалось остановить Хладну, иначе она убила бы Звездокрыла, – заметил песчаный. – Разве ты не рад?
Ледяной дракончик сердито глянул на Кинкажу, которая весело плескалась в реке.
– Всё равно шпионство мне не по душе! В плохих лапах… Допустим, Луна расскажет королеве, что кто-то готовит убийство, и его казнят. А кто докажет, что она не врёт?
– Я не стану врать! – возмущённо вскинулась ночная.
– А как мы узнаем? Ты скрывала от нас свои способности, как тебе теперь верить? И даже если ты честная, то как насчёт других ночных? Они врали всей Пиррии, что умеют всё на свете! Тысячи лет врали, ещё со времён Мракокрада и его проклятой мамаши Люты.
Луна дёрнулась от неожиданности, неловко взмахнула крыльями и свалилась с ветки. Ледяной дракончик удивлённо смотрел, как она возвращается. Вихрь тоже вытаращил глаза.
– Во имя всех лун, что с тобой такое? – спросил песчаный.
– Мракокрад? – переспросила она, не ответив. – Откуда ты знаешь о Мракокраде?
– О нём каждый знает, – пожал крыльями
