– Вот что, командир. За то, что ты меня обманула и не сказала о ранении «Феи», месяц без боевых выходов. Ещё раз обманешь – переселишься на кухню навсегда. Мне не нужны бойцы, которые врут своему командиру. Это не шутки, мы на войне, а не на танцульках в клубе. – Потом обратился к «Фее».
– Тебе, радость моя, скажу так. Я возьму тебя в напарники, если будешь меня слушать во всём и никогда не будешь мне врать. Я вас всех учить собираюсь, чтобы вы у меня выжили, а вы сами себя в могилу загоняете. В напарниках ты у меня будешь, когда начнёшь нормально питаться, а то врачи мне говорят, что ты совсем не ешь ничего. Теперь тебе это необходимо. Ещё ты пройдёшь мои личные курсы, а это зимой.
Плечо заживёт, «Третий» начнёт винтовку тебе подгонять. Сядешь рядом с его руками и будешь говорить, как тебе удобно, только не покусай его. У меня «Третий» один и больше не предвидится, так что ты меня не расстраивай. Сейчас придёт Мария, покажешь ей плечо. Договорились?
– Договорились, командир! А можно вопрос? – обратилась ко мне «Фея».
– Можно, конечно! Хоть два. Когда я на ваши вопросы не отвечал? – вроде шутливо удивился я.
– Когда у тебя день рождения? – неожиданно спросила девчонка.
– Двадцать пятого марта, – спокойно ответил я.
– Спасибо, я думала, не ответишь, – тихонько прошептала ошарашенная «Фея». О личном мы никогда с Виталиком не рассказывали.
– Я не вру напарникам. Мы живём вместе. Работаем, учимся, отдыхаем и, если придётся, умрём тоже вместе. Так что просто не вижу смысла. Потом как-нибудь спросишь у «Третьего», врал я ему когда-нибудь или нет. Могу не ответить, если это касается какого-то дела или другого человека, но сразу скажу, что тайна не моя. Всё, отдыхайте, сейчас доктора пришлю. – Выйдя от девчонок, я пересёкся с врачом и его женой и коротко поговорил с ними. Мне нужно было, чтобы Мария помягче разговаривала с «Феей», хотя врачи и так очень вежливые, но девчонкам не хватает именно участия и чисто материнской теплоты.
11 октября 1941 года
На следующее утро у нас произошёл бунт, прямо на зарядке. Инициатором бунта оказался новичок «Иванов». Классический еврей, приблизительно такой, какими их так любят рисовать в анекдотах, средних лет, невысокий, очень въедливый и дотошный. Сначала он не хотел учить немецкий язык, апеллируя тем, что учить язык врага не надо, надо этого врага убивать. Затем не хотел выходить на зарядку, потому что считал это бессмысленным, а сегодня, увидев меня, заявил, что может, а нет, требует ходить на боевые операции и желает убивать немцев. Надо сказать, «Иванов» даже собрал вокруг себя пяток последователей во главе с Давидом. Я прямо даже не знал, как его благодарить, пора было преподать всем урок рукопашного боя, а то пару раз автомат разобрали и крутыми себя почувствовали.
– Таки ви говорите, требуете боевых операций, «Иванов»? Очень интересно! Прямо-таки и требуете? Какая прелесть! Ви все требуете или только «Иванов» себя крутым воином почувствовал? – изменив интонации, перестал глумиться я. – Хорошо. Сейчас зарядка, завтрак сегодня вполовину нормы, то есть половина стакана чаю, и больше ничего, а то вдруг ранение в живот, а вы с полным желудком, и общее построение отряда на улице. Форма одежды как для тренировок. Будет вам боевая операция. – Я собирался устроить показательное выступление. Пора ввалить им всем звездюлей. Аники-воины, мля. У Виталика всё было готово, ну почти всё. Для подобной тренировки в смысле. На площадке перед домом собрался весь отряд. Виталик попросил прийти даже всех врачей и взять медицинскую сумку. У нас сейчас обязательно появятся раненые.
– Итак, отряд! Кто считает себя готовым к боевым операциям? Два шага из строя. Снайперы на месте. – Вышли все. – Уй! Как всё запущено! – глумливо сказал я. – Начнём с инициатора боевой тренировки. «Иванов», возьмите винтовку со штыком и убейте меня. Я вражеский часовой. – «Иванов» оказался упрямым. Слетев пару раз на землю и разок перекувырнувшись, в четвёртый раз он потерял сознание. Жалеть его я не стал. Зубы остались на месте, губа заживёт, а синяк на скуле сойдёт очень быстро.
– Доктор. Прошу вас. Приведите бойца в сознание, утомился сердешный немецкого часового убиваючи.
– Задание несколько сложнее. «Старшина», ударьте меня.
– Командир! Может, не надо? – «Старшина» явно не ожидал, что в качестве манекена я выберу его.
– «Старшина», наряд вне очереди за невыполнение приказа. – Удар последовал моментально. «Силён «Старшина»! Увернуться от такого удара было значительно сложнее. У этого, казалось, медлительного и степенного человека помимо силы оказалась приличная реакция, но я был готов. Первый раз я просто отпрянул, надо сказать с трудом, ещё и изогнуться пришлось, пропуская это полено, которое «Старшина» по недоразумению рукой называет. Второй – подбил ему это полено вверх и слегка, открытой ладошкой, щёлкнул по боку, и когда увлёкшийся «Старшина» с широкого замаха ударил меня со всей силы, подшагнул под него, перехватил руку, чуть повернулся. И вот уже «Старшина» стоит на цыпочках с вывернутым наружу локтем, а я, придерживая его одной рукой, второй с невесть откуда взявшимся ножом показываю удар в низ живота. При таком ударе при сильном везении противника возьмут в гарем смотрителем, а невезунчик просто истечёт кровью менее чем через минуту. Перевязать располосованную бедренную артерию нереально.
– Простите, товарищ «Старшина». Не хотел так сильно, но наряд всё же придётся отработать, – сказал я обескураженному здоровяку, ослабляя захват, но для наглядности продолжая придерживать его руку, слегка поворачиваясь по оси и показывая всем захват и удержание. Наверное, нечасто его бьют.
– Ну, ты ловок, командир! Где так намастрячился-то? – «Старшина» только сейчас увидел нож, которым я его уже убил бы, будь это в бою. Удивлению его нет предела, да и наши инструкторы во главе с «Сержем» такого фокуса явно не ожидали. Но если водилы и сапёры смотрят на всё это как на представление в цирке, а «Погранец» и «Стриж» как на боксёрский поединок, всё же у них есть минимальная подготовка, то «Серж» реально оценивает всю связку и находится в глубокой прострации.
Впрочем, в бою я убил бы «Старшину» сразу после первого удара, а скорее всего, до него. Двигается он быстро, но закрываться от ударов и ставить блоки его никто не учил. «Старшина» совсем не ожидал, что я начну
