– Хорошо, командир.
– Тогда так. Берёшь «Гнома» и Арье и начинаешь натаскивать прикладным знаниям. Первые тренировки проводишь со мной и «Третьим», потом сам. Рукопашный бой. Пять-семь приёмов до автоматизма и пяток связок. Учить будете по той короткой программе, что отработаете со мной. Ножевой бой – то же самое, и без особенных сложностей. Им не на соревнованиях выступать, а полицаев и немцев резать.
– Командир! А почему их?
– «Гном» с удовольствием учится. Вообще всему. Ты видел, как он с нами по городу шёл? Он вообще не боялся. С Арье они в одной возрастной группе, из одной деревни, и Арье физически развит. Не так, как «Гном», но всё же. Значит, время на привыкание можно сократить. Потом к ним присоединим ещё кого-нибудь или так оставим – и группа готова, или старшими групп поставим. Как пойдёт. Обкатаем в несколько дней их, возьмёмся за следующие пары, которые отберут остальные инструкторы.
– Хорошо, командир! Когда приступать?
– Сегодня. Забираешь их у «Старшины» и занимаешься только с ними и снайперами. На первые три тренировки забираешь «Погранца» и «Стрижа», Зераха и Давида. Пусть посмотрят и поработают в парах.
На эти тренировки приходят все, кто свободен. Раненые, врачи, девочки с кухни. Сначала просто смотрят, потом будут учиться. Мы с тобой не в состоянии учить всех, надо иногда воевать. Через пару месяцев любой из врачей будет в состоянии обучать новобранцев начальному комплексу тренировок и контролировать, чтобы не сачковали на зарядках. Параллельно они же учат языку и медицинскому комплексу с моими дополнениями.
16 октября 1941 года
– Один есть, – сегодня за завтраком заявил Виталик прямо за столом.
– О как! Когда успел-то? – делано удивился я.
– Да ночью сидел, не спалось что-то, вот и сварганил, – ответил Виталик позёвывая.
– И на что? – Дело в том, что вот уже четыре дня он сидит над глушителями постоянно и пару недель перед этим готовился, подготавливая всё для сборки.
– На «Вальтер» пока, но надо ещё поработать и подогнать получше, я пока не успел. – За столом все насторожились. «Серж» тот вообще уже давно греет уши.
– Ну, покажешь после завтрака, давай только чай допьём.
«Серж», ты тогда тренировки проконтролируй, а то пока я разберусь, что мой персональный Кулибин сварганил, уже обедать надо будет, – подогрел я его любопытство. – И кстати, готовься к выходу, пробежимся до «железки». Есть у меня одна задумка.
– А что вы придумали-то, командир? – не выдержал «Серж».
– Да так, мелочь одну, очень полезную в нашем деле. Пойдём на прогулку, покажу. Заодно и обкатаю. – Мы специально подогревали интерес всего отряда к работам Виталика. Мне было необходимо в первую очередь найти ему постоянного помощника, от этого зависела скорость изготовления глушителей и всего того, что я задумал сделать за зиму. При этом я не мог взять на эти работы абы кого. Этих людей потом из лагеря не выпустишь, но деваться некуда, пусть пока это будут сапёры.
Тяжёлые получаются «глушаки» – трубки сами тяжёлые. Так что пришлось рукоятку ставить на сам глушитель и держать «Вальтер» двумя руками, как короткий автомат, но лучше под глушитель подставлять левую руку. Вот сегодня поэкспериментируем на воде, а дальше видно будет.
Часа два мы стреляли из лодки. Виталик сделал и патроны с разными навесками пороха, и даже небольшой деревянный приклад. На «соплях», правда, всё. Впрочем, приклад я забраковал сразу. Его надо дорабатывать серьёзно, и сам приклад делать из толстой проволоки и под конкретного человека. Поэтому это не сейчас. Но получилось классно.
Просто я собрался на паровозе покататься. Не даёт мне покоя та деревня, где каратели базируются. Там от «железки» километров шесть. Много взрывчатки мы с собой не утащим, но по паре килограммов легко. Надо же на ходу на поезд запрыгивать и так же сходить, а с большим весом это просто опасно.
Ещё «Иванов» порадовал. Виталик посидел с ним пару дней, порисовал да на пальцах объяснил, что я из-под них хочу, и они мне предоставили первую, смётанную на скорую руку разгрузку. Ничего так получилось. «Иванов» как узнал, для чего это, даже ночами сидит и что-то пришивает. Сам видел. Сейчас наш умелец по нашим с Виталиком корявым рисункам придумывает полукомбинезон, и всё это в процессе основной работы. Ему ещё две девчонки помогают с кухни, так что производительность растёт. Скоро можно будет швейный цех открывать.
Мы с Виталиком влёгкую швейный цех откроем. И швейный цех, и пиротехническую мастерскую, и тир, и лютеранское кладбище. Впрочем, лютеранское кладбище мы уже открыли. Теперь надо заполнить это кладбище до упора.
19 октября 1941 года
Идём сегодня днём, ближе к вечеру. Я экипирован почти по полной программе. Те разгрузки, что я носил дома, просто рядом не валялись по сравнению с тем, что на мне надето. Это вообще шедевр. Во-первых, она надета на сшитую «Ивановым» куртку с капюшоном и подогнана по фигуре. Во-вторых, в ней размещается кроме шести гранат десять обойм к «Вальтеру» и пара ножей. На спине маленький рюкзак с патронами, взрывчаткой и едой. И всё. Никакого оружия, кроме «Вальтера», я не беру. С рейдовыми ранцами Авиэль работает отдельно. Я показал ему наброски туристических рюкзаков и ранец эсэсовца, так что он теперь сидит и мудрит над рейдовой «трёхдневкой».
Сам пистолет изменился до неузнаваемости. Кроме «глушака» с рукояткой на нём появился трёхточечный ремень, так что пистолет, не придерживая, можно носить под мышкой и, не делая лишних движений, сразу переводить его в боевое положение. Ещё он перехватывается стропой парашюта и его можно наглухо закрепить на спине или на груди, оставляя при этом руки свободными.
Теперь простой армейский «Вальтер», с учётом достаточно массивного и тяжёлого глушителя, выглядит как обрез охотничьего ружья, только с пистолетной рукояткой и проволочной ручкой на самом глушителе. К сожалению, у нас не слесарная мастерская. Всё сделано добротно, но на коленке. Зато выстрела практически не слышно, но стрелять надо исхитряться. Без поддержки второй рукой можно стрелять только в упор.
Вчера Виталик продемонстрировал второй глушитель. Сам глушитель раза в полтора длиннее первого, но эстетика для меня не важна, главное – звука выстрела практически нет, только лёгкий хлопок. Понятно, что ни лязг затвора, ни звон вылетающей гильзы никуда не делись, но «Старшина», «Погранец» и «Серж», присутствующие на испытаниях, от потрясения не смогли выдавить ни звука. Для них это какая-то нереальная фантастика.
Опять странность: и у нас, и у немцев глушители уже известны. Правда,
