— Кейн не причинил бы вреда Айзеку. Он ему нравился.
Савериан презрительно ухмыльнулся. Повернувшись, он показал на лицо Мелиссан. Ее нос, похоже, был сломан, а на голове образовалась огромная шишка подпортив безупречные в остальном черты.
— Взгляните, что этот Бродар Кейн сделал с моей суженой, — прорычал генерал.
Подняв руку, он указал на тонкую кровавую полосу на щеке.
Он нанес мне удар, и я был вынужден убить его за эту дерзость. И его презренного дружка, который называл себя Волком. Следует отдать им должное. Для смертных их было весьма трудно убить.
Волка? — тихо сказала Саша. — Джерек никогда не нарушал обещаний. Никогда, если речь шла о важном. При всех его недостатках он оставался верен своему слову.
Раздался смех Савериана — резкий, как скрежет стали, и столь же лишенный веселья.
— Вы, люди, понятия не имеете, что значит быть верным. Вы — существа, управляемые инстинктами, ненадежная, импульсивная раса детей, скрывающих свою настоящую природу за ложью и претензиями. Возможно, пришла пора вам двоим познать суровую грань истины.
Генерал Исчезнувших извлек хрустальный меч и сделал шаг вперед.
Коул достал из ножен Проклятие Мага, внезапно обуявший его ужас вступил в борьбу с непрестанной жаждой убийства Похитителя, и ни то, ни другое не могли одержать верх. Командующий Исчезнувших превосходил их с Сашей. Если придется биться, им не уйти отсюда живыми.
К счастью, схватка не состоялась. Принц Обрахим поднял скипетр. Золотоволосый брат повернулся к беловолосому и произнес одно–единственное слово. В голосе Обрахима послышалась такая глубокая скорбь, что Коул едва не разрыдался.
— Зачем?
Генерал Савериан нахмурился.
— Зачем — что, брат мой?
— Не «брат мой», — глухо произнес принц Обрахим. — Больше никогда.
— Я не понимаю.
— Ты нарушил свое слово. Ты нарушил наше слово.
Обрахим на мгновение закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, тоска, прозвучавшая в его голосе, вызвала у Коула слезы.
— Скажи мне правду, Савериан. Ты убил Айзека?
Наступила оглушительная тишина. Генерал перевел взгляд с принца Обрахима на мертвого Судью. Губы Савериана изогнулись.
— Ты мне не веришь, — выговорил он наконец.
Принц Обрахим поднял скипетр.
— Последнее великое изобретение Прежних Времен позволяет мне узнавать истину всего сущего.
— Ты никогда не говорил мне этого, — сказал Савериан.
Теперь он выглядел неуверенным, реакция брата поселила в нем смятение. Возможно, Обрахим представлял собой единственное в мире существо, способное выбить из колеи легендарного генерала.
— У меня никогда не возникало повода. Ты был моим братом. Ты не лгал мне, а я — тебе. Но ты забыл правила, которые установили Пилигримы, когда прибыли в эти земли. — Глаза принца Исчезнувших исполнились печали более глубокой, чем океан. — Я любил тебя, Савериан. Пять тысяч лет ты обеспечивал безопасность нашего народа. Но за это преступление — убийство соплеменника — прощать нельзя.
— Я сделал то, что должен был сделать! — прошипел Савериан. Его рука сжала эфес меча. — Этим людям нельзя было доверять! Однажды они напали бы на нас. Я — щит, что защищает наш народ. Я…
На скипетре Обрахима вспыхнул кристалл, и слова его брата сменились хрипом. Внезапно он взмыл в воздух, легенда — возможно, величайшая легенда из всех — стала беспомощной в мгновение ока.
Грандиозность событий, разыгравшихся на его глазах, потрясла Коула: был поставлен восклицательный знак, завершивший год колоссальных перемен. Тысячи лет доверия, душа народа только что вдребезги разбились.
— Мне следовало покончить с твоим существованием, — провозгласил Обрахим, по щекам которого катились слезы. — Но я не могу. Ибо я тоже не достиг того, что наши предки ожидали от нас.
Бриллиант на верхушке скипетра Обрахима снова сверкнул, и Савериан упал, каким–то образом приземлившись на четвереньки. Поднявшись, он повернулся лицом к принцу.
— Послушай меня, брат! Человечество — за гранью исправления. Позволь мне подтвердить свои слова. Я покажу тебе…
— Нет. Это не имеет значения, Савериан. С настоящей минуты ты больше не принадлежишь к нашему Народу. Ты никогда не вернешься на Терру. Ты изгнан.
— Принц Обрахим, — принялся умолять Савериан, взывая в последний раз. — Ты не можешь так поступить…
— Все решено, — объявил принц Исчезнувших. — Первая и Вторая флотилия будут сопровождать меня назад к Терре. Те, кто желает остаться, присоединятся к тебе в изгнании. Ты можешь взять Разрушитель Миров, чтобы обеспечить защиту себе и тем, кто решит не уезжать. Не проси больше ни о чем. Никогда.
Принц Исчезнувших повернулся к Коулу и Саше.
— Я припоминаю теперь, почему мы покинули этот континент две тысячи лет назад. Мы не смогли жить среди людей. Возможно, вы и в самом деле — яд. Или, возможно, для нашего народа вы просто зеркало, которого нам разумнее избегать.
Коул обнял Сашу одной рукой. Она плакала.
— А как же мы? — спросил он. — Что будет с нами?
Принц Обрахим отвернулся.
— То, что вы сделаете с собой за свою короткую жизнь. Возможно, через тысячу лет я снова обрету интерес к судьбе этого континента. До той поры человечество предоставлено самому себе.
Последствия
Миновало лето. Саша вместе с Коулом прилагали все усилия к тому, чтобы помочь Городу Башен оправиться после событий самого трагического из дней. Со смертью Белой Госпожи власть в Телассе перешла к выжившим членам Совета. Саша провела много времени в бесплодных спорах с мужчинами и женщинами — они и о себе–то толком позаботиться не умели, не говоря уже о том, чтобы восстановить город, основания которого и в метафорическом, и в буквальном смыслах были сотрясены почти до полного разрушения.
Через месяц после бойни за воротами дворца в Телассу прибыл Брэндвин Младший с просьбой о встрече с Советом. Помимо Магнара, молодой вождь оказался единственным, кто пережил нападение Савериана. Он заявил, что в той схватке его ранили и он вернулся в лагерь горцев возле Западной Скалы в поисках убежища. Шрам на плече соответствовал его истории, хотя и казалось странным, что беспощадный генерал Исчезнувших позволил кому–то пережить переворот, который столь тщательно разрабатывал. Тем не менее Брэндвин помог организовать перевозку через пролив Мертвеца тела Бродара Кейна, а также Карна Кровавого Кулака и других горцев, чтобы похоронить их возле сородичей. Как и убийцы из Совета, так и воины, которых Брэндвин привез с собой в Телассу, были невольниками Савериана. Саше показалось странным, что хитрый вождь так легко позволил манипулировать собой. Возможно, у нее просто разыгралось воображение, но он будто бы с облегчением узнал, что Магнар ничего не помнит о событиях того дня. Сын Кейна оставался на попечении друга Коула, Деркина, и его матери, которых перевели из подземья в дом неподалеку от дворца.
Подготовка похорон Белой Госпожи и Танатеса, в дополнение ко всему остальному,
