— Хочешь есть, друг Алахан? — От голоса Тимона Алахан подскочил на месте. Берсерк передвигался более бесшумно, чем ожидалось.
— Я думаю… — Алахан прервался на громкий кашель, осознав, насколько у него пересохло в горле. — Прости, — извинился он. — Да, думаю, я совсем не прочь перекусить.
— У меня есть мясо и коренья, — сказал Тимон. Огромная рука обогнула дверь и предложила юноше пригоршню сушеного мяса и сырых овощей. — Ешь. Я уже насытился.
Алахан взял припасы из ладони Тимона, поразившись ее размерам. Он осмотрел мясо и овощи и решил, что достаточно голоден и готов их съесть. Мясо было жестким и пересоленным, овощи — твердыми и безвкусными, но Алахан почувствовал себя лучше и позавтракал с благодарностью.
— Ты сегодня более спокойный, — произнес он с набитым ртом, заполненным мясом неизвестного зверя. Тимон Мясник, берсерк из Нижнего Каста, тихо выступил из–за дверного косяка и встал перед Алаханом. Сегодня он казался менее страшным. На лице больше не было маски подавляемой ярости, и он стоял расслабленно, согревая руки перед огнем. С какими бы внутренними переживаниями ему ни пришлось вчера бороться, на некоторое время они его покинули.
Алахан смутился при его появлении и попытался вспомнить, что ему рассказывали про последователей Варорга. Все, о чем он мог подумать, — снисходительные слова его дяди о берсерках как о неизбежном зле, которое никто не трогал только из–за устоявшихся традиций.
— Кто тебя преследует? — спросил Тимон.
Алахан сел и сразу вздрогнул от острой боли в спине. Глупо было спать на голом деревянном полу, и неважно, насколько он устал.
— Лорденыш из Джарвика. Калаг Медведь. — Алахан прорычал имя ублюдка, и на его лице появилась мстительная усмешка. — У него есть небольшая армия, а у меня, похоже, совсем ничего нет.
Тимон кивнул.
— А тебе место верховного вождя принадлежит по праву? — удивительно мягким тоном спросил берсерк.
Алахан тоже кивнул в ответ:
— Моим отцом был Алдженон Слеза.
— Я знаю о нем. Благородный воин — из того, что я слышал. Но ты сейчас далеко от Фредериксэнда.
— Хочу добраться до Тиргартена. У меня там есть друзья. — Алахан знал, что дом Летнего Волка — союзники Слезы и, если ему повезет попасть в город, между ним и его врагами по крайней мере окажутся каменные стены. — Если метель утихла, я смогу понять, где нахожусь. Прошлой ночью я мог с таким же успехом забрести к семье троллей, как я набрел на твою хижину.
Тимон повернулся к Алахану и попытался улыбнуться. Рот у него был непропорционально большой, губы — слегка опухшие, и выражение лица из–за этого приобретало комический оттенок.
— Семья троллей… — повторил он, будто Алахан ненароком пошутил.
— Я рад, что развеселил тебя, — ответил Алахан с серьезным выражением лица.
Тимон тихо захихикал. Похоже, его смешила сама мысль о семье троллей.
— Что же завело тебя так далеко на запад, друг Тимон?
Берсерк перестал хихикать и уселся напротив Алахана. Они оба были крупными людьми, но по сравнению с Тимоном Алахан чувствовал себя малышом.
— Алеф Летний Волк, — просто ответил воин из Нижнего Каста.
— А что с ним такое?
Тимон пожал плечами.
— Он же вождь Тиргартена, так?
Алахан покачал головой.
— Уже нет. Несколько месяцев назад он умер во Фредериксэнде. Сейчас Тиргартеном должна править его дочь, но никто не знает, где она.
Тимон поджал губы и нахмурил брови, напряженно задумавшись.
— Это плохие вести, — произнес он, опустив взгляд на дощатый пол.
— Согласен, — подтвердил Алахан. — Список вождей Фьорлана становится все короче. Правители Джарвика несут ответственность за смерть большинства из них, но… — Алахан задумался, посвящать Тимона в обстоятельства смерти Алефа или нет, и пришел к выводу, что обманывать его бессмысленно. — Вождь Тиргартена был убит на собрании раненов. Топором, выпущенным из руки моего отца.
Берсерк понимал, что это означает, и, похоже, вовсе не собирался впадать в ярость.
— Алеф был твоим другом? — спросил Алахан.
Берсерк задумался, словно вопрос оказался для него сложным. Спустя несколько секунд он покачал головой:
— У меня никогда не было друзей… Алеф… однажды проявил ко мне доброту, и я хотел отплатить ему тем же.
— Боюсь, теперь ты сможешь это сделать, только когда окажешься рядом с ним в ледяных чертогах за пределами мира, друг Тимон.
— Его дочь выросла? — спросил Мясник.
— Да. — Алахан кивнул. — Она воительница Рованоко и, судя по всему, одна из самых грозных во Фьорлане.
Тимон, казалось, снова мучительно о чем–то размышляет.
— Тогда я буду искать Дочь Волка, — ответил он, резко поднимаясь с места.
Алахан удивленно поднял брови.
— Она сейчас, возможно, лежит на дне моря Кракенов, а у Алефа не было других наследников.
Новости не смутили берсерка.
— Если она мертва, я придумаю, кого еще смогу найти. А до тех пор у меня есть цель.
Берсерк стал заметно счастливее, и молодой вождь обнаружил, что ему нравится странное чувство уверенности берсерка.
— Скажи, а есть ли какая–то особая причина, по которой при первой нашей встрече ты выглядел так, будто хочешь заживо содрать с меня кожу? — осторожно спросил Алахан.
Тимон очевидно смутился и виновато опустил взгляд на небольшой плетеный мешочек, прикрепленный к его веревочному поясу.
— Я… иногда не в себе. Ярость Варорга неохотно покидает меня. — Он говорил более четко, осознанно и разумно, чем ожидал Алахан.
— Тогда, возможно, нам стоит вместе отправиться в Тиргартен. Я знаю там жреца, который нам поможет. Я не обещаю скучного путешествия без приключений, но клянусь, что буду защищать тебя, когда ты… не в себе.
На лице Тимона появилась искренняя улыбка, и он нетерпеливо подался вперед.
— Ты поможешь мне найти Летнюю Волчицу? — спросил он.
Прежде чем Алахан успел ответить, раздался неожиданный в этих местах звук. Берсерк поднял голову, показывая, что тоже нечто услышал, и оба резко вскочили с дощатого пола охотничьей хижины.
