И все же... что я делала до того, как вступила в СК?
Всякий раз, как я пытаюсь вспомнить ту жизнь с Нико, она ускользает от меня. Воспоминания приходят неожиданно, не тогда, когда я охочусь за ними. Я стараюсь расслабиться, пустить мысли в свободный полет. Обучение в лагере я вижу — это да. Но больше почти ничего. Участвовала ли я в нападениях? Лордеры ведь поймали меня, значит, должна была. Но об этом я ничего не помню.
Перед моим мысленным взором возникает и задерживается лицо Нико. Рядом с ним сегодня днем было трудно, трудно сосредоточиться, понять, что говорить или делать. Я была именно такой, какой он хотел меня видеть.
В замешательстве качаю головой. Нет, неправда. Я и сама хочу быть такой.
Хотя сегодня вечером, играя в шахматы, я ощущала себя больше собой, что бы это ни значило. Такой, какая я есть на самом деле, а не какой меня сделали. Когда я взяла в руки ладью, на душе стало как-то спокойнее, казалось, все начинает налаживаться.
Я сосредоточиваюсь на доске, на резных фигурах, стоящих на своих клетках. Покусываю губу. Каждый предполагаемый ход закончится тем, что одна из моих фигур будет захвачена, а у меня их осталось немного. Протягиваю руку, но тут же убираю ее.
— Не знаю, что делать, — в конце концов признаюсь я.
— Хочешь подсказку?
Я дотрагиваюсь пальцами до одной фигуры, потом до другой. Слежу за его глазами.
Он подмигивает, когда я дотрагиваюсь до туры со стороны короля. Но ею не сделать никаких полезных ходов, между нею и королем несколько свободных клеток. Король в незащищенной позиции и скоро окажется под угрозой. Если только...
— А что это за особенный ход, который может делать тура? — спрашиваю я.
— Она называется ладья, Люси.
— Она похожа на башню — туру!
— Да, и правда, похожа. — Он улыбается. — Она может подойти к королю, и они поменяются местами.
— Я вспомнила! — Я делаю, как он сказал, фигуры меняются местами, и мой король в безопасности.
Игра продолжается, и я выигрываю.
Я знаю, что он поддался мне. Я беру туру в свою маленькую ручку и несу с собой в комнату, когда иду спать. Она стоит на тумбочке возле кровати, когда папа приходит поцеловать меня на ночь.
Я медленно просыпаюсь — счастливая, в тепле, в безопасности. Открываю глаза. Ладьи нет. Я потрясенно сажусь, комната плывет, сжимается, меняется, вновь становится комнатой Кайлы.
Не Люси.
Откуда взялось это воспоминание? Оно должно было стереться вместе со всей остальной памятью о Люси, так сказал Нико.
В голове моей полнейший хаос. Люси мне снилась и раньше, но никогда настолько реально. Она никогда не снилась мне дома, в безопасности, счастливая.
Я цепляюсь за этот сон, но он уже становится нереальным, ускользает прочь. Бреду к выключателю, зажигаю свет. Нахожу свой альбом для набросков и карандаши и снова и снова пытаюсь нарисовать его лицо. Удержать его в памяти. Но у меня не получается. Черты расплываются, и остается только какое-то смутное, неясное ощущение размера и пропорции. Никаких деталей, ничего такого, по чему его можно было бы узнать.
Я оставляю бесплодные попытки нарисовать отца Люси. Моего отца. И начинаю рисовать Бена. Теперь, когда родителей Бена нет, не осталось никого, кто бы мог его помнить. Я буду смотреть на его изображение каждый день. Так я никогда его не забуду, буду вспоминать всякий раз, как увижу его лицо.
Я могу сделать и кое-что другое, — как раз таки Люси мне об этом и напомнила.
У меня есть еще один шанс, последний способ попытаться узнать, что же на самом деле произошло с Беном: «Пропавшие без вести».
ГЛАВА 12
— Разве ты не хочешь встречаться с Кэмероном? — Эми довольно ухмыляется. — Он ведь такой милашка!
— Нет! То есть я хотела сказать: нет, я не хочу встречаться с Кэмероном.
— Значит, ты не согласна, что он милашка?
Я закатываю глаза и забираюсь на заднее сиденье машины Джазза. Вчера я сказала им не ждать меня, потому что я поеду домой с Кэмом. Мама не знала и, вероятно, не одобрила бы. Не его конкретно, а то, что Эми и Джазз останутся наедине, ведь я при них словно дуэнья. Ха! Я уже объяснила это Кэму, так что пусть не думает, что будет регулярно выполнять обязанности моего водителя. Особенно сегодня, когда у меня планы, в которые я не желаю его вовлекать.
Когда мы выезжаем на дорогу, я спрашиваю:
— Джазз, как думаешь, мы можем после школы заехать к Маку?
— Само собой, — отвечает он. Мак — кузен Джазза; это на его незаконном компьютере в задней комнате я впервые нашла Люси на сайте ПБВ. Могут ли они найти Бена?
Эми принимается рассказывать все сплетни, которые услышала вчера в отделении. Я не слушаю, но что-то цепляет мое внимание.
— Что-что ты сейчас сказала? — переспрашиваю я, подумав, что, возможно, неправильно расслышала. Лучше бы так и было.
— Ну... Помнишь мужчину, о котором я тебе рассказывала? Которого нашли избитым и который был в коме? Так вот, он пришел в себя.
Мое сердце екает, начинает лихорадочно колотиться. Я заставляю себя говорить небрежно, чтобы голосом не выдать своей тревоги:
— Он что-нибудь рассказал? О том, что с ним случилось?
— He-а. По словам одной медсестры из хирургии, чья подруга работает в больнице, от полученных травм у него, судя по всему, амнезия. Приходили л ордеры поговорить с ним, но так ничего и не добились, потому что он нес какую-то бессмыслицу.
Расскажи Нико!
Но что тогда будет? То есть после того, как он успокоится после приступа ярости,
