Сзади раздается сдавленный, булькающий звук, и я оборачиваюсь. Катран держит телохранителя, вывернув одну его руку за спину, но потом отпускает и отталкивает.
Вытирает нож о траву, а л ордер кулем валится на землю.
Красное.
Не одна капля крови, которую я пыталась выпустить себе вчера. Целое море. Все его горло в крови, и она пульсирует вместе с сердцем. Тело дергается, затихает, а я валюсь с лошади.
ГЛАВА 38
Во рту кисло, противно, а вокруг темнота. Я лежу на чем-то мягком. Голова как будто набита ватой. Где... что? Глаза открываются. Все расплывчато, но после того, как я несколько раз моргаю, картина проясняется.
Маленькая комнатушка. Закрытая дверь. Одно квадратное окно с решеткой. И я не одна. Доктор Лизандер стоит в нескольких шагах, смотрит сквозь решетку.
Я сажусь.
Услышав, она оборачивается.
— Все в порядке, Кайла? — спрашивает тихим, спокойным голосом.
Я в полном замешательстве.
— Что случилось? — спрашиваю я каким-то не своим голосом.
— Возможно, ты знаешь лучше меня. А может, и нет. Тебя, похоже, заперли тут вместе со мной.
Во рту отвратительный, кислый вкус. Одежда вся перепачкана. Грязь и... блевотина? От вони меня тошнит, и я делаю медленные, глубокие вдохи, пока тошнота не проходит.
— Здесь есть вода?
— Нет. — Она стучит в дверь. — Эй, кто-нибудь! Нам нужно воды. — Ее голос звучит с обычной спокойной уверенностью, которая здесь может не подействовать.
За дверью слышится какое-то бормотание. Через некоторое время голос:
— Отойдите от двери.
Дверь открывается, в нее заглядывает Тори.
— Ну и воняет тут. — Она морщит свой безупречный носик, смотрит на меня. — Это от тебя воняет!
За ней виден Катран, он сидит на стуле с пистолетом в руке. Я узнаю кабинет Нико. Значит, мы там, где я и думала, но почему я?
В душе поднимается волна страха. Возможно, Нико узнал о Коулсоне и считает меня предателем.
Катран чуть заметно качает головой, пока Тори дает доктору Лизандер бутылку воды. Его глаза говорят: молчи. Жди.
— Выпустите меня, — говорю я, но получается не громко и требовательно, а слабо и жалостливо.
Тори смеется.
— Это вряд ли. — Она уходит, ужасно довольная, и запирает дверь.
Доктор Лизандер делает несколько глотков, потом передает бутылку мне.
— Выпей все, а то после этого у тебя будет обезвоживание. — Она жестом указывает на мою перепачканную одежду.
Я пью, потом, отыскав чистый краешек рукава, смачиваю его и вытираю лицо. Что же до остального, это безнадежно. Я вздыхаю. В голове стучит. Что произошло? Пытаюсь сосредоточиться, думать, но в голове туман.
— Раньше я думала, что из тебя выйдет хороший врач, Кайла, но вижу, что ошибалась. У тебя всегда была боязнь крови?
— Нет! Я... —Я резко обрываю себя. Сейчас, когда она это сказала, все накатывает вновь. Я вижу лишь ее охранника и красное, красное, красное...
Целое море крови. Слезы подступают к глазам, меня начинает трясти. Столько крови. Забыть, не вспоминать, отогнать прочь...
Но Катран сказал, что я не должна забывать. Я должна помнить, я...
Катран. Он убил его. Перерезал горло и сделал это на моих глазах, почти говоря: вот, смотри. Зачем он убил его? Зачем так жестоко?
Боязнь крови делает бойца непригодным для борьбы.
— А можно побороть боязнь? — спрашиваю я.
— Конечно, хотя это нелегко. Самый действенный способ — систематическое снижение порога чувствительности, десенсибилизация, когда ты постоянно смотришь в лицо страху в контролируемой обстановке до тех пор, пока он не начнет терять свою власть над тобой. Так человека, который боится пауков, помещают в помещение с пауками снова и снова, при этом уча его расслабляться. Когда у тебя на глазах убьют еще пару десятков человек, твоя фобия пройдет.
Когда у тебя на глазах убьют еще пару десятков человек... От этих ее слов перед глазами все начинает кружиться, и я снова там. Мелькают картинки, как в устаревшем ЗБ-ужастике, где всякая жуть выпрыгивает на тебя вновь и вновь. Не оставляет в покое.
Взрывы, крики, кровь. Я обхватываю голову руками, съеживаюсь в комок, краем сознания отмечая, что доктор Лизандер зовет меня по имени, что ее рука на моем плече. Я дрожу и силюсь побороть приступ, крепко зажмуриваюсь, но он не проходит. Резкий свист, вспышка, взрыв. Полный автобус детей. Окровавленные руки колотят по окнам. И все опять повторяется сначала. Прокручивается снова и снова.
Бег по кругу... бесконечный повтор? С осознанием этого образы искажаются и превращаются во что-то плоское. Киноэкран. Я на стуле, не могу пошевелиться. Все те ужасы — не реальность. Я не была там, но вынуждена наблюдать: попытка снизить чувствительность, которая так и не удалась.
Я выпрямляюсь, открываю глаза. Возможно... я никогда никого не убивала. Может, просто не могла.
Время идет. Я избегаю взгляда доктора Лизан- дер. Она, должно быть, знает, что все это — моя вина, однако же ничего не говорит и не делает. Она погружена в себя, спокойная, сдержанная.
Настороженная и выжидающая.
Потом — звук подъезжающей машины. По другую сторону двери раздаются голоса, и меня пробирает озноб. Голос Нико. Только он мог приказать запереть меня. Почему?
Минуты идут, потом нашу дверь отпирает сам Нико.
— Ну, здравствуйте. Доктор Лизандер, полагаю? Вы желаете выйти? Время выпить чаю.
Он придерживает дверь, улыбается, словно гостеприимный хозяин желанному гостю. Поколебавшись, доктор переступает через порог, и Нико поворачивается, чтобы бросить ключи в ящик стола. Я уже начинаю думать,
