– Ага, капэпэ, – энергично кивнул тот. – Когоче, один гацию достал, с кем-то потгещал. О чем эта – я не слышал. Звиняй, далеко был. Но тгещал мужик ггомко и возмутительно. Когоче, бесил его кто-то. Потом он гацию бгосил – и давай пгиказы газдавать. Остальные бацаны стволы похватали – обогоняться хотели.
– Онуфрич, ну по существу давай, по существу, – махнул рукой «деревенский алкоголик». Его лицо на мгновение скривилось, и анархист нервно почесал руку. – Мне… Мне интересно, кто стрелял.
– Лады-лады. Когоче, минут чегез пять их начинают гасить. Нехило так – я чуть без ушей не остался. Ггомко было, звездец. Потом вижу – еще пагни в зеленом идут. Только не дошли. Глянули что-то – и повегнули обгатно. А на капэпэ уже все. Постгеляли твоих бацанов другие бацаны. Со всех стогон лупили.
– Видел хоть одного? – послышался нетерпеливый голос откуда-то из затемненного угла.
– Щас-щас… – Онуфрич запустил тонкую, изможденную руку в карман изорванных штанов. Изображая напряженную работу мысли, худощавый мужчина копался в собственном кармане, пока наконец не продемонстрировал своим собеседника кусочек ткани. Слегка заляпавшая материал кровь не мешала разглядеть черно-серо-белую расцветку. Городской камуфляж, в котором по Зоне ходили только представители одной группировки. Самой опасной. И самой безбашенной. – Вот это. Один тгуп нашел. Под маскхалатом такой костюм был. Ну, под таким, как у ваших снайпегов. Мож, жмугов и больше было, но я не искал. Этот и так обобганный был, – Онуфрич криво усмехнулся.
– Я вот одного не пойму, – вновь раздалось из угла. – Нахрена ты ваще у него что-то узнать пытаешься? Гетман, типа, такой тупой, шо не понял, кто наших покрошил?
– Надо же мне гетману доказать, что Шлында наших кинул! Мог помочь, падлюка, но зассал. Я с самого начала знал, что он – ссыкло! А еще мне трындец как интересно, о чем Мазай трещал со святошами, – объяснил «алкоголик из села», снова поскрябав себя по руке. – Ну, Онуфрич, о чем они трещали там?
– Я же говогю – не слышал, – повел плечами схожий на узника концлагеря.
– А если в жбан? – донеслось из угла.
Мигом загоревшиеся от злобы глаза Онуфрича обратились на голос. Изможденный мужчина со странными зубами встал без намека на какую-либо слабость в теле. Руки его сжались в кулаки.
– Угомонись, – снова махнул рукой «алкоголик», пожевав колосок. – Давай так: я тебе тушенку с рисом – ты мне инфу. Идет, братан? Я ж знаю, усе ты слышал. Хрен ты пропустишь интересный разговор.
– Идет, – медленно кивнул Онуфрич, испепелив взглядом темный угол. Сипло вздохнув, мутант снова уселся на пол.
Анархист выпрямился во весь рост, размял чуть затекшие ноги и отправился к припертому к стене рюкзаку. Извлек оттуда банку, задумчиво повертел в руках и сунул обратно. Не то. Нужный деликатес для порождения Зоны «вольный» нашел с третьего раза.
– Вот, лови! – крикнул боец группировки, запустив в Онуфрича консервную банку. Мутант на лету поймал жестянку. Нож ему даже не потребовался – с размаху запустив в крышку обломанные ногти, Онуфрич вырвал её с мясом. Комнату заполнил слабый аромат холодной говядины, смешанной с рисом. Облизнувшись, рожденная в Зоне тварь с упоением накинулась на еду.
Прошла минута – и смятая консервная банка с характерным лязгом срикошетила от стены, приземлившись на пол. Да уж, сила у того Онуфриевича была. А на вид и не скажешь – худой вроде, болезненный.
– Объеденье… – пробормотал мутант, блаженно закрыв глаза.
– А теперь я хочу инфу, – напомнил ему анархист с колоском во рту, присев на корточки рядом со зверем. – С-сука, да сколько можно?! – Пальцы остервенело поскребли одежду под мышкой. Набор вылетавших изо рта бродяги звуков сложился в цельную картину витиеватых изъявлений великорусского языка.
– Я слышал, о чем они говогили, – как бы неохотно начал мутант. – Твой этот… Как там его… Мамай…
– Мазай, – поправил его «вольнонародовец».
– Ага, Газмазай, – недовольно буркнул Онуфрич. – Когоче, чё там… А, вот! Меня чуть не пгистгелили один газ, когда подслушать хотел. Мамай твой все огал, что никуда он не пойдет. Ему, походу дела, пгиказывали свалить. А он не ушел. Не ушел – от и погешили, гы-гы. Гебята в такой камуфле пгишли, – мутант помахал куском ткани защитного цвета перед лицом своего собеседника. Тот нервно пожевал колосок и случайно прикусил язык. Запутанный клубок матюгни эхом отразился от обветшалых бетонных стен.
– Да лан, не кипятись, – махнул рукой мутант. – Бывает. Я так половину языка сожгал. И ничё – выгосло, гы-гы. Так вот… Чё там я… Это… А! Все, когоче. Все, что слышал: Мамаю говогили уйти, а он не хотел. А кто говогил – не знаю.
– Сука… – пробормотал «вольнонародовец», медленно сунув руку в карман куртки. – Что ж это за дерьмо такое?..
– Ну чё, все? – донеслось из угла.
Онуфрич смачно рыгнул. «Алкоголик», увлеченный чесоткой зудевшего места, невольно вздрогнул.
– Думаю, мы закончили, – вытерев рот изорванным рукавом, произнес мутант. – Если у вас больше нет пожгать, то я лучче пойду.
Анархист, задумчиво пожевав колосок, уже думал отпустить порождение Зоны на все четыре стороны, когда в темном углу захрипела «кашлявшая» помехами рация:
– Пипл! Тут, кажись, наши кореша идут! Вон, в нашем скотче, усе как надо. Чё их, звать сюды?
– Зови, – без особого энтузиазма отозвался «сельский выпивала». – Не помешают.
– Звиняй, кнопку не нажал, – послышалось из угла. – Вот, теперь говори.
– Зови, мля, говорю! – раздраженно приказал анархист, не переставая царапать обкусанными ногтями бок.
Не заинтересованный Онуфрич сипло хмыкнул и поднялся на ноги, опираясь тощей рукой о стену. Ноздри мутанта раздулись, втянув затхлый подвальный воздух. Глаза скользнули по старой железной двери слева (вход в бункер какой-то, что ли?) и остановились на ступенчатой лесенке наверх. Выход был прямо напротив него. И только порожденная Зоной тварь вознамерилась сделать первый шаг, как рация вновь чихнула, резанув зверя по ушам:
– Э-э-э… Короче, один меня в бинокль палит. Второй, походу, из «шайтан-трубы» целится. Я им помахал тута, показал, шо свои. Позвал к нам. Ща, если сообразят – зайдут.
– А по рации – не, не судьба? – язвительно спросил притаившийся в углу анархист.
– Ты дебил? У нас рация одноканальная, на, – если бы взгляд «выпивалы» мог, он мигом бы прожег несообразительного товарища насквозь. Шумно выдохнув и приказав себе успокоиться, боец «Вольного народа» помусолил во рту колосок и продолжил разговор с наблюдателем наверху. – А кто идет хоть?
– Да хер их, – прохрипела маленькая радиостанция. – Морды закрыты – нихера не разберу. На задании мужики, походу. Или… Да мля, я не знаю… О, кажись, поняли! Сюда идут.
– Ждем гостей? – донеслось из угла.
– Да не, это ж наши. Наверное, – «деревенщина» потупил взгляд. Челюсти заработали с удвоенной мощью, перемалывая несчастный колосок.
– А если нет? Слышал, вчера наши «Рубеж» херачили?
– Как же ты затрахал… А-а… Не, правда… Хватай стволы, на! – «алкоголик»
