- Терпение, моя дорогая, - пробормотал Алекс, не отрываясь от записок. Элизабет почувствовала легкое беспокойство. Он схватился за работу с таким рвением, будто хотел взять реванш за какие-то сегодняшние неудачи.
Наконец, Рэндон, видимо, достаточно насмотрелся на эту пакость и отодвинулся от стола:
- Что ж, со всей определенностью можно сказать, что в этих записках есть система: все они написаны одной рукой, причем автор пытался имитировать безграмотность, но его выдают уверенные четкие штрихи. Человек, редко имеющий дело с чернильницей, пишет по-другому. Почерк жесткий, скорее мужской. Записки получили все преподаватели, кроме миссис Беттертон, и еще несколько студенток. К сожалению, на письмах из шкатулки мисс Диккенсон даты отсутствуют, а из преподавателей последний пасквиль получила мисс Стоукс. В письме отправитель грубо прошелся по ее внешности и манере одеваться. Присмотревшись, можно заметить, что это письмо написано чернилами другого оттенка, чем первые шесть. Похоже, у злоумышленника кончились (или засохли) одни дрянные чернила, и он купил другие такие же. Теми же более светлыми чернилами написаны записки с угрозами из шкатулки Мэри Диккенсон. Значит, она получила их недавно, непосредственно перед происшествием. После Ночи всех святых поток пасквилей прекратился… Не потому ли, что мисс Мэри больше не могла их получать?
- Чудесно, - восхитилась Элизабет, в очередной раз убедившись в гениальности своего мужа. Она полдня украдкой таращилась на эти ничтожные клочки бумаги и не смогла сделать ни одного разумного вывода, а он!
- Также я отметил весьма нелогичный выбор ругательств. То, что неведомый злопыхатель обозвал мисс Стоукс "полоумной гусыней" - это еще куда ни шло, но назвать "бледной каланчой" румяную невысокую мисс Кроуфорд - это по меньшей мере странно! - Рэндон иронически вздернул бровь. - Можно подумать, что некоторые записки были доставлены не тем адресатам.
- Или преступнику было безразлично, кому их подбросить, главное - поднять побольше шуму, - добавила Элизабет.
- Да, такое тоже может быть. Мне все же кажется, что эти письма имеют отношение к делу Алертона… Интуиция, если хочешь. Эх, если бы я мог встретиться с Бартоном! Увы, если я еще раз осмелюсь переступить священный порог Дарвель-колледжа, лорд Янгер откусит мне голову.
- Мы не можем этого допустить, - улыбнулась Элизабет. - Поэтому в Дарвель-холл отправлюсь я.
Она порывисто обняла мужа и поцеловала в щеку. К ее удивлению, Алекс вздрогнул и как-то напрягся. Это было необычно. Как правило, едва они оставались наедине, Алекс первым проявлял инициативу. Элизабет разом вспомнились другие странности его сегодняшнего поведения. За ужином он часто морщился, как от головной боли. И не снял жилет, хотя обычно предпочитал вечером оставаться в одной рубашке.
Резко отстранившись, она воскликнула:
- Тебя ранили?!
- Пустяки. - В голосе Алекса смешались досада и смущение. - Я сглупил, и в результате получил царапину на ребрах, шишку на затылке и немного полезного опыта.
Он явно пытался отшутиться. Элизабет казалось, что в груди у нее стремительно растет ледяной ком, в ушах тонко противно зазвенело. Лишь бы сдержаться, не показать свой страх!
- Ясно, - она с трудом изобразила понимающую улыбку. - А те монструозные подсвечники ты, наверное, прикупил для самообороны?
Как она ни старалась, ее голос все-таки дрогнул. Элизабет отвернулась, пытаясь скрыть слезы. Алекс вдруг в один шаг оказался рядом, заслонил собой всю комнату, весь мир, так что наконец-то можно было его обнять, зарыться в плечо, спрятаться, почувствовать, что он – рядом.
Дымчатое кружево домашнего платья легко соскользнуло по рукам до локтей, пальцы Алекса запутались в непослушных рыжих локонах. Элизабет нравилось чувствовать ладонью его крепкие мускулы - и снова ее обжег страх, каким хрупким было их счастье, как легко можно все потерять. Она хотела что-то сказать и запнулась, лицо Алекса склонилось ближе, расплылось перед ее глазами… Тишина вокруг них свернулась уютным коконом.
- Подожди, тебе же нельзя! - Она испуганно отстранилась, пытаясь справиться с дыханием.
- Ну вот еще…
- Лучше покажи голову. Может, надо перевязать? Стой, что ты де…
Лампа на столе давно уже погасла, одна из свечей в канделябре мигает и тоже гаснет, по комнате плывет сизый дым, как лоскуток тончайшего шелка. Старинные часы на каминной полке медленно, нехотя отсчитывают секунды, как скупец - золотые монеты. С тихим шипением гаснет вторая свеча.
- Пойдем в спальню, - прошептал Алекс ей на ухо. Глаза Элизабет сияли, и слез в них уже не было.
Едва он протянул руку к канделябру, как последняя свеча, затрепетав, погасла, и комната погрузилась в мягкую темноту. "Досадно", - подумал Алекс. Он мог бы пройти по любой комнате с закрытыми глазами, не задев и краешка мебели - неплохая тренировка, кстати - но Элизабет так не умеет, а разбудить Питера и миссис Ходжес ему сейчас не хотелось бы. Из зовущей темноты до него долетел тихий переливчатый смех. Алекс отставил бесполезный канделябр в сторону и подхватил жену на руки.
***
Темная густая ночь плыла над Хэмфордом, низко нависшие облака почти касались его остроконечных шпилей. Луна спряталась, деревья казались живыми от ветра, шептались тревожно, хватались почерневшими тонкими руками за ставни и каменные стены спящих домов. В одной из спален Блэкторн-холла Глория Морган, вскрикнув, проснулась и села в постели, пытаясь утишить бешено бьющееся сердце. Уже вторую ночь подряд ей снились странные сны. Лестница, тонувшая то ли в тумане, то ли в дыму, бесконечный пустой коридор... И голос. Тихий бормочущий голос, зовущий ее по имени. Прошлой ночью она проснулась от холода и обнаружила себя стоящей босиком посреди комнаты.
"Неужели я становлюсь лунатичкой?!" - испугалась она. Откинула одеяло, нашарила на столе свечу. Крошечная золотая вспышка прорезала темноту, и вскоре мягкий свет разошелся по комнате, отгоняя ночные страхи.
Заснуть снова не было никакой возможности. Глория закуталась в шаль и забралась с ногами в низкое кресло. Задумалась, зябко обняв руками колени. Глупо бояться снов. Просто нужно меньше вечером думать о привидениях, тогда всякая ерунда не будет сниться! Вот Элизабет точно не стала бы пугаться каких-то ночных голосов! Она, наверное, вообще никогда ничего не боялась. В тот раз на корабле ее не испугал ни призрак, ни зеркало со зловещими рунными надписями. Глория словно наяву увидела лицо старшей подруги: как Элизабет скептически поднимает брови и говорит, что всему можно найти рациональное объяснение.
Вчера Глория целый день пыталась что-то выяснить. На семинаре по филологии подсела к Джулии, надеясь перемолвиться словечком о странном портрете в библиотеке. Джулия сидела, зарывшись обеими руками в волосы, и казалась страшно увлеченной учебником.
- Повторяешь диалог?
