Но что за ирония судьбы! То, что в спасательную шлюпку за несколько минут до крушения «Анаксагора» забралось четверо человек примерно одного возраста — уже само по себе удивительно. Но люди еще и четко разделены по половому признаку — двое мужчин, двое женщин — а это вообще подобно чуду. Явное божественное вмешательство! Если их четверка обречена провести остаток жизни на чужой и, очевидно, необитаемой планете, совершенно ясно, что два плюс два — идеальное решение. Две пары, у каждого мужчины своя женщина, а у женщины — свой мужчина, так что будущим поколениям нечего тревожится из-за инцеста.
Но древнее чудовище смешало все карты, разрушив божественный замысел. Схема полностью изменилась. Две женщины для одного мужчины, и ни одной — для другого. Бедфорд понимал, что все не так безнадежно. Рано или поздно ему все равно достанется одна. Впрочем, от этого не легче: он знал, какая именно достанется — та, что быстрее надоест Коллинзу.
В небе загорелись звезды, на востоке всходила маленькая желтая луна. Издалека доносились отрывистые звуки, похожие на собачий лай. Светлячки мерцали в темноте, озаряя ее разноцветными огоньками. Насекомые выводили странные песни в ветвях неизвестных кустарников.
Спасательная шлюпка покоилась на вершине холма, ее антигравитационные баки расплющились и вдавились внутрь из-за жесткой посадки. Починить их не представлялось возможным, так что у Бедфорда не было никаких причин лезть на холм, чтобы осматривать их снова. Впрочем, на то, чтобы стоять в свете звезд и глядеть в небо, причин у него тоже не было. Никаких, кроме гордости.
Возвращайся назад, к костру, говорил ему голос разума. Будь мудрее. Ситуация непременно улучшится. А сейчас ты мало что можешь сделать. Некоторым мужчинам дано, некоторым — нет.
Но голос разума и раньше говорил ему много вещей, и не все из них были верными. Если бы в детстве он слушал не учителя, а голос разума, то верил бы, что земля плоская, облака — сладкая вата, а звезды — фонари на небесных улицах. А прислушивайся к нему сейчас, был бы твердо уверен, что через два-три дня, максимум через неделю, спасатели обязательно заметят, не могут не заметить, такое крупное небесное тело, как Экулеус-VI[6].
Черт возьми, как бы не так! Штурман мертв, так что нет смысла проклинать его за сделанную ошибку. А между тем, это был ляп вселенских масштабов, и шансы на то, что спасатели обнаружат затерянную вдалеке от космических маршрутов планету, стремятся к нулю. И еще эта радиационная буря, из-за которой погиб «Анаксагор». Буря все еще бушует в системе Малого Коня, так что любой корабль, материализовавшийся вблизи от нее, наверняка тоже потерпит крушение.
Бедфорд, сам того не желая, снова поднял глаза вверх и уставился на звезды. Работа межпланетным корреспондентом в «Галактических новостях» забрасывала его в самые разнообразные миры, и в далеких созвездиях он вряд ли мог открыть для себя что-то новое. И все равно, он без устали рассматривал их. У него даже была такая игра — понять, на что похоже то или иное созвездие. Звездный узор на востоке привлек его внимание — типичный женский профиль. Бедфорд быстро отыскал другое созвездие — далеко на севере. Оно напомнило ему женскую ногу.
Он опустил глаза, вытащил пачку сигарет и закурил. Руки дрожали. Ночь была теплая и немного влажная. Чувствовалась близость моря, над лесами и долинами дул легкий ветер. Теперь, когда солнце село, ветер скоро стихнет и прохладный свежий воздух опустится со вздымающихся за прибрежной полосой заснеженных гор. Прекрасная ночь… особенно если проводишь ее в одиночестве!
Бедфорд со злостью швырнул окурок в темноту. Собственная злость раздражала его своей беспочвенностью. Во время полета он, можно сказать, вообще не задумывался о существовании Нины и Джоан. То есть, он видел их, но мельком. И не то чтобы они выглядели непривлекательно — нет, скорее, наоборот. Просто для него «Анаксагор» был не больше чем рожденный для космоса фрагмент Земли, а на Земле полным-полно привлекательных женщин. И даже если у тебя есть соперники, любовь всегда можно купить.
Там, на Земле, можно. А здесь за нее надо бороться. Но как, если у тебя нет нужного оружия? Как, если у тебя внешность Сирано де Бержерака, а твой соперник — Адонис? Это все равно, что с голыми руками выходить против автоматчика.
«Ну да ладно, — решил Бедфорд, — в конце концов, здесь есть город».
Они видели его вдалеке незадолго до крушения шлюпки. Город казался мертвым, но ведь есть шанс, что это не так. Собакоподобные существа, которые то и дело подбегали к их лагерю, — аргумент в пользу того, что в городе живут люди. Без сомнения, этих животных кто-то когда-то приручил, а одомашнивание животных — прерогатива исключительно человека.
Но что если город мертв? Что тогда? Бедфорд пожал плечами. Да ничего. Хуже уже не будет.
Он начал спускаться вниз к лагерю и костру. Завидев высокую фигуру человека, поднимавшегося к нему навстречу, остановился, поджидая, в темноте.
Коллинз тяжело дышал, подъем дался ему нелегко. Прежде, чем заговорить, он перевел дух.
— Хотел немного подышать свежим воздухом, — сказал он наконец.
— Ты лез сюда только ради воздуха? Что-то не верится, — холодно заметил Бредфорд.
— Верно, не ради воздуха. Я хотел поговорить.
— По-моему, разговаривать не о чем, все уже сказано и сделано. Мы здесь, и останемся тут надолго, возможно, навсегда. Вот, собственно, и все.
— Я хотел обсудить кое-какие организационные моменты, — начал Коллинз.
— Организационные? Ты о чем?
Коллинз переминался с ноги на ногу.
— Я имею в виду… отношения между женщинами и нами. Нынешняя ситуация ни к чему хорошему не приведет.
— Да неужели? Наконец-то до тебя дошло. Если честно, то слушая твои сказки о новом прекрасном мире, который мы здесь построим, я даже подумать не мог, что у тебя случится просветление. И что ты предлагаешь?
— Есть только один выход. Тянуть жребий.
— Бред какой-то! — Бедфорд почувствовал, как застывает его лицо. Гордость пульсировала в мозгу, как омытая кровью пуля. — Они будут тянуть жребий, проигравшая получит меня и возненавидит на всю оставшуюся жизнь!
— Зачем ей ненавидеть тебя? Подумай головой, Бедфорд. Джоан и Нина все прекрасно понимают. Они…
— Они от меня не в восторге. Я не нравлюсь ни той, ни другой. И ты это знаешь. Если б не знал, не полез бы сюда с разговорами об организационных моментах.
— Как можешь ты понравиться, если не даешь такой возможности? Сидишь бирюк бирюком, игнорируешь девушек. С тех пор, как мы здесь, ты не сказал им и пяти слов!
— Заткнись! — оборвал его Бедфорд. — Не хочу больше об этом. — Собственное горячее дыхание обжигало
