Он дочитал шестую главу до середины (точнее, до пятьдесят девятой страницы), когда почувствовал – что-то не так.
Сколько же времени этот дурацкий эскалатор будет тащиться до низа?!
Он остановился на следующей площадке, но не обнаружил номера этажа – вообще никаких надписей, а тем более дверей. Значит, это – пролет между этажами. Тогда он спустился на площадку ниже – но и там встретил все то же озадачивающее отсутствие указателей.
Зато здесь был фонтанчик с водой, и он вволю напился.
«Наверно, я заехал в подвал, – подумал он. – Сомнительно, правда, чтобы забота о грузчиках и мусорщиках доходила до снабжения их эскалаторами…»
Он постоял на площадке, глядя, как ступени плавно подкатываются ему под ноги и, приближаясь, оседают и исчезают под полом. Он стоял довольно долго, но никто больше не спускался.
Может, магазин уже закрылся?
Часов у него не было, и он уже потерял всякое представление о времени. В конце концов он решил, что, видимо, зачитался (молодец Теккерей!) и просто-напросто остановился на одном из верхних этажей – на восьмом, например, – и прочел пятьдесят девять страниц, не замечая, что стоит на месте. Это было вполне возможно: читая, он обычно полностью отключался от окружающего.
Стало быть, он все еще выше первого этажа. Тогда отсутствие дверей можно объяснить странностями планировки, а отсутствие указателей – беспечностью администрации.
Он запихнул «Ярмарку тщеславия» в пакет с покупками и ступил на эскалатор. Не без некоторого сопротивления, надо признать. На каждой площадке он громко называл номер. Когда сказал «восемь» – забеспокоился; к «пятнадцати» – отчаялся.
Оставалась еще одна возможность: этаж от этажа отделял не один, а два марша эскалаторов. С этой надеждой он отсчитал еще пятнадцать площадок.
Все то же самое.
Как во сне, продолжал он спуск – будто надеялся опровергнуть кажущуюся бесконечность эскалаторов. Когда он остановился на сорок пятой площадке, ему стало страшно.
Он поставил сумку с покупками на голый цементный пол. Оказывается, его рука устала и болела, нагруженная двадцатью с лишним фунтами продуктов и книг.
Он отверг искушение считать происходящее сном. Ведь сон – это реальность для спящего, и он не желал сдаваться перед нею, равно как и перед реальностью яви. Кроме того, он не спал; в этом-то он был уверен.
Проверив пульс – не меньше восьмидесяти, – он проехал еще пару эскалаторов, продолжая считать. Да почти точно восемьдесят. Два эскалатора всего за минуту.
Он мог прочитать примерно страницу в минуту, на эскалаторе – чуть меньше. Предположим, все время, что он читал, он продолжал спускаться. Получается… шестьдесят минут на два… сто двадцать этажей. Прибавить сорок семь, которые он насчитал. Небесный Зал – на пятнадцатом.
167-15=152.
Значит, он сейчас на сто пятьдесят втором подземном этаже. Невозможно!
В невероятной ситуации следует вести себя так, словно все само собой разумеется. Как Алиса в Стране Чудес. Эрго, он сможет вернуться в «Андервуд» тем же путем, каким (предположительно) он его покинул. Надо подняться на сто пятьдесят два марша движущегося вниз эскалатора. Если бежать, перепрыгивая через ступени, это почти все равно, что бежать по обычной лестнице.
После двух этажей он совершенно выбился из сил.
Ничего, спешить некуда. Главное – не поддаваться панике.
Он подхватил сумку – отдыхая, он поставил ее на пол – и рывком преодолел еще два марша. Отдыхая на очередной площадке, он попытался сосчитать число ступеней, разделяющих этажи. Но каждый раз получалось по-разному, в зависимости от того, считал он по ходу эскалатора или против. В среднем выходило около восемнадцати ступеней, каждая высотой восемь-девять дюймов. Значит, каждый марш – около двадцати футов.
И значит, по прямой до первого этажа «Андервуда» – около трети мили.
Когда он бежал по девятому маршу, сумка порвалась – оттаявший фазан промочил бумагу. Продукты и книги запрыгали по ступеням. Часть сама долетела до следующей площадки, остальное доехало на эскалаторе и образовало аккуратный холмик у подножия движущейся лестницы. Разбилась только банка с джемом.
Он сложил продукты в углу площадки, а фазана упихал в карман куртки на случай, если проголодается по пути вверх.
Изнеможение приглушило более тонкие чувства, в том числе способность бояться. Подобно марафонцу в конце дистанции, он сосредоточился только на ближайшей задаче и не пытался понять то, что понять невозможно. Он пробегал марш, отдыхал и одолевал следующий; снова отдых и снова бросок. Каждый новый подъем был тяжелее предыдущего, каждый новый отдых – дольше. Он насчитал двадцать восемь площадок и бросил; через сколько-то времени – через сколько именно, он уже не представлял – у него подкосились ноги и он рухнул на гладкий цементный пол. Икры превратились в болезненные узлы мышц; ноги дрожали. Он попытался размять ноги приседаниями, но упал на спину.
Хотя он недавно поел в ресторане (недавно ли?), он снова был голоден и съел целого фазана, уже совсем оттаявшего. Был ли фазан сырым, он не разобрал.
Так, должно быть, становятся каннибалами, подумал он, засыпая.
Во сне он падал в бездонный колодец. Проснувшись, он обнаружил, что ничего не изменилось – только ноги теперь не ныли, а болели.
Над ним змеились с этажа на этаж флуоресцентные трубки. Казалось, что мягкое гудение эскалаторов превратилось в рев Ниагары, а скорость возросла в той же пропорции.
Это перевозбуждение, решил он, с трудом поднимаясь на ноги.
Когда он наполовину одолел третий марш, ноги подвели его; он вновь штурмовал этот эскалатор, теперь уже успешно. Но на следующем марше он упал опять. Лежа на цементе той площадки, куда стащили его ступени, он почувствовал, что голод вернулся. Кроме того, он хотел пить – и избавиться от излишка влаги.
Эту последнюю потребность он смог легко – и без ненужной стыдливости – удовлетворить. А фонтанчик, помнил он, есть всего тремя этажами ниже.
Вниз идти намного легче!
Кстати, и продукты были внизу. Правда, если спуститься к ним, все усилия, затраченные на подъем, пойдут насмарку. Может, до первого этажа «Андервуда» осталось один-два эскалатора.
А может, сотня…
Но он устал, проголодался, хотел пить, к тому же теперь подъем по бесконечной цепи едущих вниз эскалаторов казался ему сизифовым трудом. И он вернулся спустился, сдался.
Сначала он позволил эскалатору неспешно везти себя, но скоро в нем пробудилось нетерпение. Бежать вниз, перепрыгивая через ступеньки, было гораздо легче, чем вверх. Это было почти удовольствием. А какая скорость!.. За какие-то минуты он вновь оказался там, где оставил продукты.
Съев половину фруктового пирога и немного
