Муж хотел что-то сказать, но промолчал, только глаза его блеснули. Злобно? Нет, в них не было агрессивности. В них была неуверенность и еще, пожалуй… неужели страх? Вета подумала, что она ошибается.
– Теперь относительно того, где я была, – тем же тоном продолжала Вета. – Заверяю тебя, что не делала ничего предосудительного, просто у меня были дела, о которых долго рассказывать. Да тебе и неинтересно.
– Вот новость! – вспыхнул муж. – С каких это пор у тебя завелись какие-то тайные дела?
Вета и сама не понимала, отчего ей так не хочется рассказывать мужу о смерти профессора Сперанского, о наследстве, которое украли, о тайнике. Это была только ее история, ей профессор доверил документы, ей умирающая Мефодьевна сообщила шифр. Она не хочет никому про это рассказывать.
– Послушай, – сказала она как могла рассудительнее, – я же не спрашиваю тебя, где ты пропадаешь целыми вечерами, так отчего же ты требуешь у меня отчета?
Тут муж как-то скрючился, скособочился и забормотал невразумительно:
– Понимаешь, я… так получилось… я думал, что… и вот…
Вета поняла, что он уводит разговор в сторону, сейчас они начнут долгое и унылое разбирательство, кто кому не то сказал да кто на кого не так посмотрел; муж будет долго и со вкусом перечислять обиды и все знаки внимания, которые когда-то не оказала ему Вета, и волей-неволей Вета вынуждена будет начать оправдываться в не сделанных ею ошибках; и все это действо будет продолжаться долго, потому что муж встает не рано, он как-то умеет договориться с директором своей гимназии, чтобы историю никогда не ставили первым уроком. А она безумно устала, в таком режиме, в каком живет она последние дни, долго находиться очень вредно. Так что нужно немедленно пресечь его заикание и перевести разговор в нужное русло.
Муж все так же бормотал что-то, запинаясь на каждом слове, и голову держал как-то вбок, чтобы не встречаться с ней взглядом, от этого плечо у него поднялось вверх и выглядел он несуразно. Вета только пожала плечами и решила, что это оттого, что теперь она на всех глядит совершенно другими глазами.
Это началось три дня назад, в тот день, когда рано утром Вете позвонили из милиции насчет ограбленной квартиры профессора Сперанского. Вета тогда первый раз заметила, что смотрит на мир иными глазами.
А сейчас она впервые в жизни подумала, что муж ее – несерьезный, неуверенный в себе человек. И к тому же поверхностный. Вроде бы любил он историю как науку, занимался ею, диссертацию защитил – и все, ушел преподавать. Да не в вуз, где все же наукой можно заниматься, а в частную гимназию, где деткам на историю, по большому счету, плевать. И времени ведь у него много свободного остается, писал бы книги, что ли… Но нет книг. И докторская диссертация как была в зачаточном состоянии, так и осталась.
Да что же это такое, спохватилась Вета, снова она думает не о том!
– Дорогой, – сказала она твердо, – успокойся, пожалуйста, и послушай меня.
– Нет, ты не так поняла… – Он суетливо обернулся. – Это все Людмила Павловна…
– Кто такая Людмила Павловна? – против воли заинтересовалась Вета.
– Ты разве ее не знаешь? – удивился муж. – Да знаешь, ты же относила контрольные, когда я болел… Это секретарь директора…
– Ах да, – вспомнила Вета, – но оставим Людмилу Павловну в покое, время позднее, а у меня к тебе просьба. Володя, мне нужны деньги.
– Деньги? – Он вылупил глаза и даже рот открыл. – Какие деньги?
– Две тысячи евро, – ответила Вета, – причем нужны срочно.
– Зачем тебе такие деньги? – Муж потряс головой, как будто отказываясь верить своим ушам. – Что ты собираешься с ними делать?
– А можно, я не стану отвечать на этот вопрос? – Вета была само спокойствие в противоположность мужу.
Уж ей-то было терпения и выдержки не занимать! Хорошую выучку прошла в свое время в школе!
– Володя, – сказала она твердо, – мы живем с тобой в браке девять лет.
– Ну да, конечно… – Он снова скис. – Но я…
– И за все это время просила ли я у тебя чего-нибудь лично для себя?
– Ну… нет, наверное…
– А вот теперь прошу, для меня это очень важно.
– Но такие деньги… – протянул он. – У меня нет.
– Не такие уж большие деньги, – усмехнулась Вета, – ты зарабатываешь очень прилично и тратишь только на себя. Не станешь же ты меня уверять, что все спустил на девиц и карты? А может, ты играешь в рулетку?
– Но зачем тебе эти деньги?! – бессильно закричал он.
– Тише! – шикнула Вета. – Мать разбудишь!
– Да она все равно не спит, – буркнул муж.
– Слушай, я все равно не отстану, – предупредила Вета, – у меня выхода нет. Так дашь?
– Ладно, – протянул он, – если ты даешь слово, что на этом наш разговор закончится, я дам тебе тысячу евро.
– Две! – напомнила Вета, удивившись про себя, как легко он согласился.
– Больше у меня нет!
– Есть! – Вета твердо стояла на своем.
Дальше начался долгий и унизительный торг, в конце которого Вета чувствовала себя так, как будто она в одиночку разгрузила вагон с арбузами.
Муж торговался, как извозчик. Если бы у него была шапка, он раза три кидал бы ее на пол, топтал ногами и уходил.
Денег у него нет, твердил он, эта несчастная тысяча евро все, что удалось отложить на черный день.
– Ты врешь, – отвечала Вета, – у тебя отложено гораздо больше, я знаю. Причем деньги эти у тебя здесь, дома, я прекрасно знаю, что ты не доверяешь банкам, да и не те это деньги, чтобы их в банке хранить. Когда у свекрови сломался телевизор, ты тут же выдал ей на новый.
– Но телевизор не стоит двух тысяч, – орал муж.
«Отступать некуда, – говорила себе Вета, когда ей хотелось все бросить, хлопнуть дверью и уйти, – за нами, как говорится, Москва…»
У нее самой лежали в ящике письменного стола жалкие четыреста евро – все, что удалось отложить за полгода, так что рассчитывать она могла только на мужа. Но, как выяснилось, рассчитывать-то на него было нельзя.
Медленно, с трудом и со скрипом, муж повышал цену, Вета нехотя снижала, когда дошли до полутора тысяч, терпение ее лопнуло.
– Черт с тобой, – сказала она, – я согласна. Только деньги прямо сейчас!
И добавила про себя: «Завтра у Лариски недостающую сотню займу. Рублями!»
Муж вышел из комнаты и через некоторое время принес деньги. Где уж он их прятал, в какой щели, Вета не интересовалась.
Спать супруги легли в разном настроении, муж – мрачный, а жена заснула с довольной улыбкой на губах.
Утром она встала пораньше и решила улизнуть из дому, пока все спят. Быстро собралась и, когда уже шла к выходу, заметила, что дверь свекрови слегка приоткрыта. Вета задержалась на секунду и увидела мелькнувшее лицо. Встретившись с ней глазами, свекровь
