Ему с улыбкой пожелали доброго утра и налили чая, который тут, как видно, и впрямь заменял все остальные напитки. Вкус чая отличался от вчерашнего, и когда Райан сказал это вслух, хозяйка объяснила, что это особый «утренний» сорт. Бодрил он и в самом деле не хуже кофе. Отпивая его мелкими глотками, Райан прислушался к ментальному фону. Давина, как всегда, экранировалась очень тщательно, зато Имельда излучала умиротворение.
– Нам надо кое-что обсудить, – сказала Давина, когда он закончил с завтраком, поблагодарил хозяйку и поднялся из-за стола. – Вы не против?
– Нет, конечно.
Они вышли в пустующую гостиную. Давина села на диван у стены, сбросила туфли и забралась на него с ногами. Раньше она не позволяла себе таких вольностей, но здесь, в родительском доме, телепатка явно расслабилась, быть может, даже не отдавая себе в этом отчёта.
– Я о том, что вчера произошло между нами, – с подкупающей прямотой сказала она. – Райан, я далека от того, чтобы вас осуждать, но я должна сказать: до тех пор, пока я ваш командир, а вы мой подчинённый, ни о чём подобном больше не может быть и речи.
– А после? – Райан опустился на стул напротив неё. – После того, как мы закончим эту миссию?
– Тогда посмотрим, – Давина на мгновение закусила губу. – Когда мы закончим эту миссию… думаю, нам надо будет очень серьёзно поговорить. Должна предупредить – разговор, вероятно, будет не самым приятным.
– Только тогда? Давина, если между нами есть какие-то недоразумения, мы можем выяснить всё прямо сейчас.
– Нет, позже, – телепатка упрямо качнула головой. – Поверьте, Райан, вы всё поймёте. И тогда мы решим, что мы будем делать дальше. Мы оба.
Райан внимательно посмотрел на неё. Потом медленно кивнул:
– Хорошо. Я подожду.
Давина тоже кивнула – кажется, с облегчением.
– Я хотела обсудить с вами не только это, – сказала она. – Вчера я связывалась с монастырём, просила встречи с отцом Адамом, но получила категорический отказ. У вас есть какие-нибудь соображения, как нам теперь быть?
– Вы рассказали ему, зачем мы ищем с ним встречи?
– Я не говорила с ним самим, пришлось общаться через посредников. Увы, нам ясно дали понять, что мои полномочия в стенах монастыря веса не имеют.
– Но про наш интерес к Тёмной звезде он знает?
Давина качнула головой.
– Тогда давайте так – свяжемся с ними в последний раз и передадим, что просим рассказать о звезде. Если это не поможет, пойдём к епископу. В крайнем случае, свяжемся с генералом Канхо, пусть выходит на более высокое церковное начальство… или даёт нам возможность войти в монастырь без согласия его обитателей.
– Это силой, что ли?
– Ну, я думаю, до этого всё-таки не дойдёт.
Женщина кивнула и поднялась.
Райан предлагал сделать звонок сам, полагая, что капитан Мортимер и её вчерашние собеседники уже успели изрядно друг другу надоесть, но Давина отказалась. Никто из них не предполагал, что первый из предложенных способов сработает, и, едва выключив коммуникатор, они принялись выискивать в сети номера церковных иерархов, однако этого не понадобилось. Через полчаса им перезвонили из монастыря и уже знакомый монах с явным удивлением, за которым пряталось тщательно скрываемое – раздражение, сообщил, что отец Адам готов их принять.
Подъезжая к месту, Райан подсознательно ожидал увидеть то, что видел на фотографиях и картинках, изображающих древние земные монастыри: высокие стены с башнями, массивные, наглухо запертые ворота… Однако ничего подобного и в помине не было. Территорию огораживала лёгкая ограда, увитая каким-то местным ползучим растением с цветами, похожими на земную сирень. Красивые серебристые и фиолетовые соцветия покачивались на лёгком ветерке, а над ними на высоту в несколько человеческих ростов поднималась голографическая завеса. Монахи не стали изощряться, и голограмма изображала просто стену непроглядного тумана.
Внутри был обычный ухоженный парк. У самых ворот телепатов и сопровождавшего их Ульриха встретил послушник и повёл по плавно изгибающимся дорожкам. Вдалеке Райан заметил человека в рясе, видимо, работавшего в парке, но чаще навстречу попадались люди в обычной одежде. Комплекс монастырских зданий стоял в центре парка и вид имел самый обычный, скорее походя на турбазу или санаторий. Разве что храм с крестом и колокольней выбивался из общего ряда.
Внутри здания, в которое их привели, было чисто, пусто и тихо. Длинный коридор с рядом дверей, как в гостинице, и, ковровой дорожкой на полу, вывел их во внутренний дворик, окружённый со всех сторон галереей. В центре дворика журчал фонтан, вокруг буйно, но явно упорядоченно разросся невысокий кустарник, перемежаемый полосами газона и отцветающих поздних цветов. Изящные колонны, поддерживавшие крышу, обвивала лоза, тонкие ветви клонились под тяжестью жёлто-оранжевых плодов, пахнущих, как не всякие цветы. Вдоль стен и в углах галереи располагались ниши, в которых стояли небольшие раскрашенные статуи святых, у их ног горели свечи, укрытые от ветра стеклянными колпаками. Райану захотелось спросить, что это за святые, но он решил, что экскурсию можно отложить и на потом. Если останется желание.
Миновав дворик, гости и их провожатый снова оказались в похожем коридоре. Их путь лежал к самой дальней двери.
– Отец Адам очень болен, – вполголоса произнёс юноша. – Пожалуйста, не утомляйте его. В келье тесно, пусть кто-нибудь из вас подождёт в коридоре.
Телепаты дружно оглянулись на Лея. Тот покладисто кивнул:
– Я подожду.
Дверь беззвучно повернулась на петлях, впуская Райана и Давину в небольшую комнатку с белыми стенами. Послушник остался снаружи вместе с дейнебом. Райан с невольным интересом огляделся по сторонам. Мебели в келье был самый минимум: стол с двумя даже не стульями, а табуретами, комод, кровать, распятие на стене над кроватью. Дверь в углу, видимо, вела в сан-узел, на полу лежал полосатый половичок. Кровать была из настоящего дерева, довольно широкая, она занимала чуть не половину комнаты. Окно напротив входа было распахнуто, в него влетал ароматный ветерок и слышалось чирикание какой-то птицы.
Отец Адам полусидел на постели, глядя на вошедших выцветшими, но всё равно пронзительными глазами. Если бы не скупое досье, которое они проглядели перед выездом, Райан затруднился бы сказать, сколько ему лет. Морщины покрывали его лицо, кожа была тёмной и вызвала у лейтенанта ассоциацию с древесной корой, контрастируя с белоснежными волосами и бородой. Волосы спускались чуть не до пояса, борода лежала на груди, тщательно расчёсанная, и отец Адам походил на ветхозаветного пророка с классической картины. А между тем ему было всего около девяноста лет. В космическую
