- Передай Бекмату, что мы очень довольны нашими кровными братьями, белыми людьми с Киллибола,- произнес пожилой ротрокс, которого, наверное, звали Обло.- Мы переправим на Землю два легиона для посылки на ту новую планету. Скоро в Империи ротроксов будет три мира, и все существа вокруг будут трепетать в страхе, заслышав наше имя.
Я почувствовал облегчение. О наших долгосрочных планах они не подозревали. Они нам подыграют, хотя, честно говоря, я бы предпочел, чтобы вокруг Клиттманна буйствовали не два, а один легион ротроксов. Со всеми этими хладнокровными воинами может оказаться трудно управиться, подумал я.
Они все выпили свои кубки, и им налили еще.
Предвкушая будущую кампанию, члены Совета испытывали радостное чувство товарищества. Инмитрин пообещал, что сам будет командовать двумя легионами ротроксов.
- Будет очень приятно снова воевать плечом к плечу с Бекматом,- пропищал он торжественным и немного пьяным голосом.
- Скажи-ка мне,- продолжил он, выпивая еще своего напитка,- что Бекмат сделает со своими врагами, когда они окажутся в его власти?
Я пожал плечами.
- Может быть, убьет, если они будут сопротивляться.
- Убьет? Это очень скромное удовольствие.- Инмитрин вскочил на ноги. Разве он не станет растягивать мучение, дразнить их и злорадствовать? В чем же радость завоевания, если не видишь страданий врага? Просто умереть - разве это мучение?
Идем со мной, брат, и, может быть, Бекмату будет интересно узнать, как с побежденными поступаем мы.
Он остановился у двери и взглянул на моего секретаря-реаттца.
- Оставь своего переводчика. Если надо, я сам буду говорить по-реаттски.
Секретарь, который становился все более робок, по мере того как члены Совета делались все более веселыми, был рад присоединиться к стоявшим в дальнем конце помещения соотечественникам.
Инмитрин повел меня по бесконечным коридорам и ведущим вниз каменным винтовым лестницам. Воздух становился все более сырым, свет - более тусклым. Я почувствовал, что мы приближаемся к подземной тюрьме.
- Тюремщик, пропусти нас. Пусть гость посмотрит на наших заключенных.
В конце коридора, по стенам которого от сырости текла вода, у огромной металлической двери по стойке смирно стояли два ротрокса. Скрипнули замки, зазвенели цепи, и дверь отворилась. Слух уловил тихую какофонию вздохов, стонов, бормотания и лязга. Чувствовалось, что тюрьма плотно забита.
Коридор, по которому мы шагали, пересекался другими коридорами. Мы медленно шли и заглядывали в каждую камеру.
Зрелище было довольно жутким. Камеры в основном занимали мелкие вожди и знать покоренных племен Мерамы. Ротроксы с большой изобретательностью создавали невыносимые условия, в которых их жертвам нужно будет провести остаток жизни. Люди - в том числе и женщины - ползали в дерьме, в экскрементах. Один стоял по шею в воде; другой - в какой-то грязи, которая едко воняла и была нестерпимо горячей. Люди висели на крюках, к ним были подсоединены сложные устройства, которые медленно и планомерно кромсали внутренние органы. Заключенные смотрели на нас взглядом, который от долгих мучений уже давно сделался пуст.
- Передай Бекмату, что мы устроим у себя любого заключенного, какого он нам ни пришлет,- радостно пропищал Инмитрин.- Мы можем устроить специальную телевизионную трансляцию, что-бы Бекмат мог смотреть на его страдания. Вот заключенный, который будет тебе особенно интересен - Дальго, бывший вождь Реатта. Нам уже давно надоело его пытать. Мы решили, что больше всего мучений причиним ему, если просто оставим его сидеть в кромешной тьме и думать о том, как унижен его народ.
Он распахнул железную дверь, щелкнул выключателем, и темную камеру залил свет. Человек, сидевший в ней за небольшим столом, поднял взгляд, щурясь от света.
Вот он, значит, Дальго. Он широк в плечах для реаттца, и лицо его не такое изнеженное, как у других, это лицо воина. Время, проведенное здесь, в тюрьме ротроксов, избороздило лицо морщинами, но плечи оставались по-прежнему прямы, а осанка гордой. Он молчал. Я глядел на него и пытался представить себе, что это значит, провести здесь десять лет.
- Я бы хотел поговорить с ним,- сказал я вдруг.
Инмитрин улыбнулся.
- Хочешь напомнить ему о его положении? Правильно! Он на тебя не бросится. Он уже знает, во что это ему обойдется. Я подожду в коридоре.
Инмитрин вышел и затворил, но не запер за собой дверь.
- Кто здесь? - спросил глухим голосом Дальго.- Свет режет глаза.
- Меня зовут Клейн,- сказал я ему.
- Клейн? - Казалось, он роется в голове, пытаясь вспомнить имя.- Ах да, помощник Бекмата, марионетки ротроксов, который правит моей страной. Меня держат в курсе событий, как видишь.
Мне было интересно, не прослушивается ли наш разговор. Я поколебался, затем спросил:
- Ротроксы не предлагали тебе сделку? Может быть, ты мог бы оказаться им полезен. Может, они отпустят тебя, если принесешь им клятву верности, как сделал я.
Дальго едва заметно улыбнулся. Он отвернулся от света.
- Я даю им все, что они хотят: доставляю удовольствие своим страданием. Больше мне им нечего дать. Я знаю, что мою страну никогда не освободить от их ига, и только поэтому они и сохраняют мне жизнь. Если у меня появится надежда, то у них будет причина убить меня.
Он устало провел руками по глазам.
- Вероятно, ты служишь им, так как у тебя нет другого выбора. Я - их заключенный, так как у меня тоже нет другого выбора. О сотрудничестве не может быть и речи. Они всего лишь грязное пятно в мироздании, но, к сожалению, нет силы, которая могла бы изгнать их.
Мне стало жаль его. Ему пришлось нелегко.
- Твоя жена все еще в Реатте,- сказал я, немного помолчав.
Он вздохнул.
- С ней все в порядке?
- Да.
- Наверное, считает, что я мертв.
- Нет,- ответил я.- Она знает, что ты жив. Ротроксы об этом позаботились.
Лицо его сделалось твердым.
- Ты можешь к ней сходить?
